– Прости… Я не должен был говорить это. Я привез тебя сюда, чтобы нам тут стало легче, чтобы исчезло давление, которое мы испытываем ежедневно… Всему виной джин.
Я в замешательстве.
Проходим мимо кучки юнцов, оживленно болтающих посреди разбросанных повсюду жестянок из-под пива. Мой муж, обычно такой сдержанный и серьезный, вдруг подходит к ним и предлагает выпить.
Молодые люди удивлены и слегка напуганы. Я вмешиваюсь – прошу извинения, объясняю, что мы оба перебрали и еще один глоток может привести к катастрофе. Потом ухватываю его за руку и увожу.
Как давно я не делала это! Всегда он был защитником, покровителем, всегда он помогал и решал все проблемы. А сейчас я стараюсь сделать так, чтобы он не поскользнулся и не шлепнулся наземь. Настроение у него опять изменилось – сейчас он распевает какую-то песню, которую я никогда прежде не слышала: должно быть, такие поют в здешних краях.
Когда мы проходим мимо церкви, вновь начинают звонить колокола.
Добрый знак, говорю я.
– Я слышу колокольный звон, он говорит мне о Боге. Ну а Бог-то слышит нас? Нам с тобой едва за тридцать, а мы уже не видим в жизни никакой отрады. Если бы не дети, какой смысл был бы в ней?
Я хочу что-то сказать на это. Но не нахожу ответа. Добираемся до того ресторанчика, где когда-то поклялись друг другу в любви, и уныло ужинаем при свете свечей, в одном из самых красивых и дорогих городов Швейцарии.
Когда открываю глаза, на дворе уже белый день. Всю ночь проспала без сновидений и ни разу не проснулась. Гляжу на часы – уже девять.
Муж еще спит. Иду в ванную, чищу зубы, умываюсь, потом заказываю в номер завтрак на двоих. В ожидании заказа набрасываю халат и подхожу к окну.
И в этот миг замечаю, что небо полно парапланеристами. Они снижаются и приземляются в парке перед отелем. Судя по всему, это новички – большинство летит вместе с инструктором.
Как они решились на такое безумство? Неужели мы дошли до точки, когда смертельный риск – это единственное, что может спасти от убийственной скуки?
Вот приземлился еще один. И еще. Друзья, радостно улыбаясь, снимают все это. Представляю себе, как все это должно смотреться сверху – ведь нас окружают очень, очень высокие горы.
И, хотя я страшно завидую каждому из этих смельчаков, сама я никогда бы не решилась на такое.
Входит официант, неся на серебряном подносе стакан с розой, кофе (моему мужу), чай (для меня), круассаны, тосты, ржаной хлеб, несколько сортов джема, вареные яйца, апельсиновый сок, местную газету и все прочее, что призвано осчастливить нас.
Бужу его поцелуем. И не могу вспомнить, когда я делала это в последний раз. Он удивлен, но улыбается. Садимся за стол и отдаем должное всем этим прелестям. Слегка обсуждаем, как мы вчера напились.