— Ты сел на место проигравшего, так что первый ход — твой.
Хью удивленно поднял брови.
— Как бы тебе не пожалеть об этом, Катарина.
Наконец игра началась. Оба игрока были чрезвычайно осторожны и не спешили делать рискованных ходов, прощупывая оборону противника. Болельщики, наблюдающие за игрой, приветствовали каждый удачный ход одобрительными возгласами. В результате Хью достиг значительного перевеса, но вдруг Катарина сделала несколько ловких ходов, и он обнаружил, что партия завершена, и, как это ни прискорбно, не в его пользу.
— Хью, ты никогда не говорил мне, что так хорошо играешь, — тепло улыбнувшись ему, заметила Катарина. — Тебе следовало бы играть чаще.
Хью посмотрел на доску, и в памяти его всплыли возмущенные тирады Адели, которая требовала, чтобы он оставил это богопротивное занятие — так она называла игру. Уж более шести лет Хью не садился за игорный стол — будь то кости, шашки или шахматы. Он посмотрел на лица окружавших его людей и снова перевел взгляд на Катарину. Он никогда не мог понять, что же плохого в этой игре, но Адель настойчиво цитировала ему стихи Писания и вела длинные беседы со священником о том, что Хью слишком подвержен мирским соблазнам. Сейчас он физически чувствовал неодобрение Адели, и это отравляло ему удовольствие от происходящего. С каждым днем он был все ближе к Понтуазу и к Адели, и ему казалось, что она наблюдает за ним днем и ночью. Он явственно слышал ее нотации и нравоучения о том, чего он не достиг и что он должен совершить.
— Ну, ладно, — Хью запустил руку в кошелек, привязанный к поясу, и вытащил оттуда золотую монету. — Победитель должен получить приз, — бросив монету на доску, он повернулся и пошел прочь. Мужчины расступились, пропуская его, и Хью, пройдя мимо палаток и стреноженных лошадей, исчез во тьме.
Катарина молча смотрела на золотой соверен, вертящийся на доске, и чувствовала, как краска заливает ей щеки.
— Госпожа, он не хотел вас обидеть, — попытался успокоить ее дю Фон.
— Это просто шутка, — подхватил Бастон Сютони.
Схватив монету, Катарина помчалась вслед за рыцарем.
— Хью! — крикнула она, задыхаясь от возмущения. Он продолжал шагать по замерзшему полю, не оборачиваясь на ее зов. Катарина побежала быстрей. Подхватив юбки, она мчалась за ним, сжав монету в руке.
— Хью! Стой!
— Возвращайся назад, Катарина! — ответил Хью холодным, суровым тоном, в котором сквозило еще что-то, чего Катарина не могла понять. Но возвращаться она не собиралась, во всяком случае, до тех пор, пока не скажет Хью того, что собиралась сказать.