Естественно, в Бретани вообще и в Понт-Авене было многое, что привлекало сюда художников. Они ехали сюда, в древнюю страну кельтов, в Арморику, «страну моря», как называли ее галлы. Волшебные ландшафты, немые свидетели таинственной эпохи – эпохи менгиров и дольменов, времен страны друидов, легенд и величественного эпоса. Они приезжали и потому, что Моне уже облюбовал это место и, расположившись на Иль-де-Круа, острове, который невооруженным глазом виден от устья Авена, писал поразительные пейзажи. Возможно, они бежали от цивилизации, чтобы обрести исконную простоту, нечто универсальное, истинное, то, что заключалось в крестьянских обычаях и старинных празднествах. Их привлекала также непобедимая тяга бретонцев ко всему чудесному и мистическому. Это были главные причины, но несомненно, что огромную роль в этом сыграли хозяйки обеих гостиниц – Жюли Гийу и Мари-Жанна Пеннек – своим беззаветным и бескорыстным гостеприимством. Обе видели свою задачу в том, чтобы сделать «величайшую мастерскую под открытым небом» насколько возможно более уютной и комфортной.
– Да, господин Пеннек, это и в самом деле миссия, а не просто бизнес.
Дюпен и сам был удивлен патетикой своего тона. Воспоминания о великом прошлом ободрили супругов.
– Когда вы увидите завещание?
По лицу Пеннека снова пробежала тень.
– Пока не знаю. Надо позвонить нотариусу и договориться о встрече.
– Ваш отец собирался упомянуть в своем завещании кого-то, кроме вас?
– Почему вы спрашиваете? – Пеннек помедлил, потом добавил: – Естественно, я этого не знаю.
– Вы собираетесь что-нибудь менять?
– Менять? Что менять?
– Менять что-то в отеле, в ресторане.
Комиссар Дюпен тут же понял, что его вопрос прозвучал довольно бестактно; он и в самом деле был сейчас неуместен. Он и сам не понял, почему вдруг у него вырвался этот вопрос. Впрочем, разговор затянулся, и его следовало закончить.
– Я хочу сказать, что вполне оправданно – и даже необходимо – при смене поколений вносить в дела что-то новое. Только так сохраняется старина, только так поддерживаются традиции.
– Да, да, вы правы. Но мы об этом пока не думали.
– Конечно, я очень хорошо вас понимаю. Это был совершенно неуместный вопрос.
Пеннеки выжидающе смотрели на комиссара.
– Как вы считаете, ваш отец рассказал бы вам о какой-то серьезной ссоре, о серьезном конфликте, если бы он имел место?
– Да, конечно. Во всяком случае, я в этом уверен. Правда, он был очень упрямым и своенравным человеком и всегда руководствовался только своими идеями.
– Я отнял у вас слишком много времени, прошу меня извинить. Мне действительно пора идти. У вас траур. Такое ужасающее преступление.