Она сделала быстрый, неуловимый жест рукой, словно отгоняя от себя плохое, и пугливо замолчала.
Остаток пути прошел в тишине. Девушка думала о чем-то, всячески избегая разговора на затронутую рыцарем тему, словно чего-то боялась и поминутно оглядывалась кругом. Видимо, пребывание в Чернотравье с его ужасами не прошло для нее даром и теперь ей то и дело чудилось страшное...
Деревня, в которую они пришли, была большая и явно зажиточная. Хорошие, крепко срубленные дома, резные ставни и наличники на окнах, крепкие двери и не слишком высокие, но добротные на вид заборы, окружавшие участки. По улицам растерянно бродили толстые, упитанные куры, клевали что-то у себя под лапами, брехали из-за заборов местные собаки. Где-то со скрипом проворачивался колодезный ворот.
А еще были люди - самые обычные жители, озабоченные своими, несомненно, важными делами. На лавочках у заборов сидели старики, старушки и изредка - компании молодых парней и девушек, щелкающих семечки и оживленно переговаривающихся, по улицам носилась горластая неугомонная ребятня, у которой еще был шанс закончить игру, пока родители не загнали спать. Вошедших в деревню путников жители провожали настороженными взглядами, разговоры при приближении Генриха и Зимки, которая явно робела и старалась держаться поближе к рыцарю, смолкали, чтобы потом возобновиться с новой силой, но на пониженных тонах.
Генрих снова оказался в привычной ему среде. Конечно, не в большом и шумном городе, но эта деревня после шастанья по глухомани в окружении нечисти была просто сущим раем. Поэтому рыцарь держался уверенно и горделиво, как и пристало настоящему дворянину. Его, спутница, правда, была не столь уверена в себе, но это было в некоторой мере простительно... Все-таки, от людей такие, как она добра вряд ли увидят...
- Добрый человек, не подскажешь, как ваша деревня называется? И где трактир или таверна какая, чтоб на ночь остановиться? - спросил рыцарь у одного из стариков, сидевших на лавке.
- Как така таверна? - прищурился старик, вынимая изо рта трубку. - Никакой таверны нетути. У нас во Лисовках токмо корчма - корчма да, была, пока корчмарь с месяц назад не окочурился. Так и стояла закрыта, пока не погорела надысь - из дитев-то у него только Тасья и была, да и та в могилу сошла, ой, хороша девка была, и-и-и...
Генрих глубоко вздохнул. Общаться с глухими стариками - это всегда утомительно...
- Хорошо, а есть где переночевать? Может, кто на постой пустит?!- Генрих говорил громко и внятно, чтобы дед мог его услышать.