…Дзержинский раскрыл папку. Орленко придвинулся к нему.
— Нарушитель пойман с поличным, — сказал Феликс Эдмундович. — В мундштуке папиросы найдено шифрованное письмо. В подобных случаях, спасая собственную шкуру, диверсанты чаще всего бывают болтливы. Однако не все. Я думаю, что арестованный шел на связь с контрреволюционной организацией в Москве. Но это надо еще установить. Возьмите адреса явок. Его фамилия Эрни. Вот все материалы по делу.
— Ясно, Феликс Эдмундович, — сказал Орленко. — Я из него все выжму…
— Подождите, — перебил его Дзержинский, слегка откинувшись в кресле. — За время работы у нас вы неплохо зарекомендовали себя. Но вам еще мешает излишняя горячность. Задержанный может оказаться человеком с крепкой волей. Помните, что вы победите его лишь в том случае, если на следствии будете владеть собой лучше, чем он.
2
Через несколько дней арестованного привели на допрос. Наружность его на первый взгляд была ничем не примечательна. Средний рост, круглое, с дряблой желтоватой кожей лицо, острый, словно заточенный, нос. Одежда поношенная, и выглядел он в ней самым обычным человеком. «Удалось бы такому уйти от границы километров на двадцать, — подумал Орленко, — потом никто и внимания на него не обратил бы».
Маленькие, в белесых ресницах глаза Эрни смотрели напряженно и испуганно.
— Вы признаете, что незаконно нарушили границу? — спросил следователь.
— Да, признаю.
— И что стреляли в советский пограничный наряд?
— Стрелял. Но был убежден, что обороняюсь от бандитов.
— Между прочим, — заметил чекист, — начальник заставы, которого вы ранили, был в красноармейской шинели… С какой целью вы пришли из-за кордона?
— Странно, — тут же откликнулся Эрни. — Откуда вы взяли, что я из-за кордона?
— Это вы сами признали.
— Плод богатой фантазии, — фыркнул арестованный.
— Короче… — нахмурился Орленко. — Отвечайте на вопрос. Нам все известно.
— Тогда к чему весь этот бессодержательный диалог?
— Вот что, — сказал Орленко, чувствуя, что начинает злиться, — бросьте валять дурака. Вам это не поможет.
Но нарушитель был невозмутим. Только в глазах его промелькнули насмешливые, издевательские искорки.
И так повторялось изо дня в день. Эрни входил в кабинет покорный, испуганный, но, когда разговор заходил о людях, на связь с которыми он шел, превращался в ничего не понимающего простачка.
На одном из допросов Эрни неожиданно сказал Орленко:
— Давайте бросим эту забаву. Карьеры вы на мне не сделаете… В одном заграничном банке есть счет на мое имя. Золота вам хватит до гробовой доски. Давайте договариваться.