Как ни ластилась после того Махидевран, что-то словно сломалось, хотя валиде ни на минуту не забывала, что это баш-кадина, мать наследника. Но и только, долгие посиделки с задушевными разговорами отошли в прошлое. Тем более Хафса все чаще болела либо просто лежала или сидела, закутавшись в меха (их снова привезли с родины Хуррем в подарок) и вспоминая свою жизнь. Сердце сжималось, уставшее, оно уже не могло так быстро гнать кровь, все чаще хотелось отдохнуть непонятно от чего, передать дела кизляр-аге или хезнедар-уста.
Налаженный годами неустанных хлопот и забот организм под названием гарем жил своей жизнью, жил по правилам и законам, установленным ею, по ее распорядку, согласно ее требованиям, но уже почти без нее. Может, наступит весна и станет легче дышать? Расцветут многочисленные цветы, и валиде снова пожелает выйти в сад? Наверное, но пока она почти все время лежала или сидела, прикрыв глаза.
Лежал Сулейман, он тяжело оправлялся от отравления, слишком долго не получал противоядие, и хотя сильный организм справился, приди помощь позже, все закончилось бы плохо. Султан не ездил на охоту, его лошади стояли без дела, меньше занимался делами, зато много читал, беседовал с улемами и размышлял.
О чем? То ведомо только ему, недаром Сулейман считался одним из самых загадочных правителей не только Османов. Даже Ибрагима не всегда допускал в свои мысли. Но визирю не до разговоров, потому что Повелитель объявил о предстоящем весной походе, а любой поход надо готовить. К тому же у Ибрагима имелась своя тайна – Мухсине, на которую тоже требовалось время, и он был даже рад, что Повелитель не ездит охотиться.
Размышлял ли Сулейман о том, кто и почему попытался его отравить? Наверное, только никому об этом не говорил.
Лежала и Хуррем. Она очень тяжело перенесла последние роды, хотя были стремительными. Потеряла много крови, а потому была очень слаба, ребенку даже привели кормилицу. Зейнаб снова качала головой и заводила прежний разговор:
– Госпожа, нельзя так много и часто рожать. Пятеро детей за пять лет…
– Но что же делать?
– Я дам средство, чтобы немного передохнуть.
Хуррем согласилась, она и сама понимала, что, пытаясь родить следующего ребенка, может осиротить пятерых уже имеющихся.
Она тоже размышляла и в отличие от Сулеймана думала над тем, кто и почему мог его отравить. Верно говорят: хочешь понять кто, пойми, кому выгодно. Выгодно янычарам и Махидевран, в таком случае султаном становился маленький Мустафа, а его мать Махидевран превращалась в хозяйку гарема валиде-султан. Но едва ли Махидевран рискнула бы на такое, она способна вырвать клок волос сопернице, но никак не отравить Повелителя.