— Послушай, это я заставил тебя говорить. Если хочешь, можешь поплакать. Иногда это необходимо. Ты можешь всплакнуть на моем плече.
Алекс не могла удержаться, чтобы не взглянуть на ширину этого плеча. Рубаха в красно-синюю клетку, покрывавшая плечо, делала его еще шире. Она была благодарна, что он смотрит на дорогу, потому что чувствовала — в ее глазах сквозь слезы светится страсть.
— Спасибо, но со мной все в порядке.
— Ты уверена?
Она шмыгнула носом.
— Да, я уже большая девочка.
— Ага, я заметил.
Она нахмурилась, размышляя, что он хотел сказать своим таинственным заявлением.
— Мне жаль, что твоя мать умерла, — проговорил он, перестраиваясь в правый ряд. — Тебе было тяжелее, чем…
— Слушай, мне не нужна твоя жалость!
— Подожди-ка, — решительно возразил он. — Утром ты сказала, что жалеешь о смерти моей матери. Меня ты жалеешь?
Она заморгала.
— Я выразила тебе свое соболезнование, а не жалость.
— Так могу и я выразить соболезнования? Кто поймет лучше, чем человек, тоже потерявший мать?
Ей пришлось обдумать его слова.
— Хорошо, я поняла.
— Но почему ты все принимаешь в штыки?
— Потому что люди начинают обращаться со мной совсем по-другому, когда узнают о моем прошлом. Потому-то я и не люблю говорить об этом. Я просто хочу быть как все остальные. Неужели это трудно понять?
— Большинство людей хотят отличаться от остальных, чтобы не сливаться с толпой.
— Не совсем так. Они хотят прославиться тем, что создали или сказали. Но жалость никому не нужна.
Хэнк кивнул.
— Ты права. Но я не чувствую жалости к тебе. Ты выдержала удары судьбы, не стала ни наркоманкой, ни еще кем-нибудь в этом роде. Я бы сказал, ты живешь нормальной жизнью.
— Да уж, — с сарказмом проговорила она. — Расставшись с приютом, я меняю город за городом и работу за работой.
Он энергично встряхнул головой.
— Но ты же хочешь учиться у этого чудо-повара?
— Да, но лишь потому, что я работала у его свояченицы в Денвере. Он позвонил и спросил, не хочет ли кто порубить овощи в обмен на обучение. Я ухватилась за его идею.
— Именно это я и имел в виду. У тебя есть шанс. Если работа не нравится, нужно идти вперед и браться за следующую. Моим работникам я всегда это говорю. Пускай необъезженная лошадь сбросила тебя в сотый раз, встань, отряхнись и начни сначала. Черт возьми, успех во многих вещах на девяносто процентов состоит из упорства. Именно так действуешь ты, милая. Здесь нет жалости.
Задетая за живое, Алекс разглядывала Хэнка. Ее мнение об этом человеке изменилось в лучшую сторону.
Отныне еще труднее будет держаться от него подальше.