Василий Петрович Чохов, частный предприниматель и владелец сети магазинов «Армада», торгующих электроникой и бытовой техникой, понял, что наступил его последний час. Все произошло так, как и было предсказано. Сначала стало плохо Игорю, его водителю. Парень вдруг сильно побледнел и прервал разговор на полуслове, после чего замер, а его побелевшие от напряжения руки вцепились в баранку. Чохов глянул на дорогу и с удивлением понял, что пора сворачивать.
— Эй, почему не сворачиваешь? — удивленно воскликнул он, видя, как неумолимо надвигается равнодушной стеной забор из крупного серого кирпича. Потом он уже закричал изо всей силы: — Вправо, Игорь! Давай вправо!
Но Игорь его не слышал. Он был весь белый, от чего походил на безжизненную статую. Он уже никак не реагировал на происходящее.
Раздался страшной силы удар, и последнее, что увидел Чохов, как его водителя вырвало из кресла, протянуло над баранкой и вышвырнуло сквозь лобовое стекло на стену. Самого Чохова не пустил вперед ремень безопасности, которым он никогда не пренебрегал. Стало невозможно дышать, потом навалилась боль, и он потерял сознание.
Когда Василий Петрович пришел в себя, то увидел, что все вокруг объято пламенем. Где-то далеко кто-то что-то кричал диким голосом, слов было не разобрать. Чохов вспомнил, что ему не суждено погибнуть в огне, потому что Магистр обещал совсем другую смерть. Рука его нащупала защелку ремня безопасности, каким-то образом отстегнула его, после чего вцепилась в ручку дверцы и инстинктивно нажала ее. Дверца открылась, и Чохов вывалился наружу. Тут же его подхватили чьи-то сильные заботливые руки. Василий Петрович с трудом разлепил глаза и увидел, что его оттаскивают от горящей машины двое мужчин в милицейской форме. Третий милиционер что-то говорил по рации. Увидев людей в форме, Чохов вздрогнул всем телом и попытался что-то сказать, но язык не слушался его. Запекшие губы издали только невнятный стон.
— Что мужик, конкретно впечатался? — сочувственно улыбнулся ему на это один из милиционеров, добродушный немолодой уже дядька с пшеничными усами. — Моли бога, что жив остался. Такой удар!
— Да уж, — тут же подтвердил его напарник, паренек лет двадцати. Совсем молодой. Скорее всего, стажер или курсант из школы милиции.
Чохов попытался вырваться, но его держали крепко.
— Постой, постой! — попытался его урезонить старший с пшеничными усами. Голос у него был добрый и сочувственный. — Не дергайся. После такого удара лучше не дергаться. Сейчас «Скорая» приедет. Подожди немного, сердечный.
