— Прошу объяснить, на каком основании творится весь этот произвол? — срывающимся от гнева голосом спросил он.
— Никаких объяснений, — отрезал Степанов, — пока вы в таком виде.
— Чем вас не удовлетворяет мой вид? — гордо вскинул голову Эрнст Степанович.
— Вы голый. Вот оденетесь, тогда и поговорим.
— Как это, интересно, мы можем одеться? — усмехнулся Эрнст Степанович. — Когда вся наша одежда в палатках, а мы от них отрезаны?
Степанов поглядел внимательнее. Действительно, голые сограждане были отделены от своих палаток двойным оцеплением омоновцев.
— Костылин! — закричал Степанов. — Быстро окружить палатки и доставить к ним задержанных!
Путь к палаткам был тут же открыт.
— Идите, одевайтесь, — милостиво разрешил Степанов. — И не забудьте приготовить документы.
Но ни Эрнст Степанович, ни остальные, ни один из них не двинулись с места.
— Что такое? — удивился Степанов.
Эрнст Степанович поправил очки на носу и, гордо подняв голову, произнес:
— Мы вам официально заявляем, что это произвол, насилие и беззаконие. На каком основании все это происходит?
Степанов не выдержал.
— Быстро одеться! — закричал он.
Тут же из рядов выскочила бабенка, естественно, голая, и визгливым голосом закричала:
— Вы не имеете права орать на моего мужа!
От ее вида Степанова бросило в дрожь. Лицо его пошло красными пятнами. Остальные милиционеры смотрели на командира насмешливо. Всем было интересно, что он будет делать дальше.
— Вы еще кто такая?
— Не трогайте меня!
— Да не трогаю я вас, боже упаси! Видите, я на вас даже не смотрю.
— Это почему вы на меня не смотрите? Извольте на меня смотреть!
— Как вам не стыдно такое говорить, женщина! Вы в таком виде!
— У меня прекрасный естественный вид!
Тут зароптали и остальные нудисты:
— Что происходит?
— Безобразие!
— Это что, нас собираются расстрелять? Как при фашизме-сталинизме?
— Господи! — схватился за голову Степанов. — Да никто вас не собирается расстреливать, товарищи граждане!
Не в силах смотреть на обнаженных людей, он опять отвернулся.
— Почему вы не хотите одеться? Так же нельзя разговаривать!
— Не отворачивайтесь! — потребовал Эрнст Степанович. — Вы, мэровский прихвостень! Мы никуда не уйдем с этого острова! И вы не в силах нам помешать. Правильно, друзья?
— Правильно! — закричали нудисты. — Да здравствует свобода! Долой произвол! Долой мэра! Нет ложному стыду!
— Если вы сейчас же не оденетесь! — прошипел Степанов. — Мы вас в таком вот виде задержим, погрузим на теплоход и доставим в город. И проведем нагишом по улицам.
— И пожалуйста! — воскликнул Эрнст Степанович. — Ничего другого мы от вас и не ждем. Только учтите, среди нас есть дипломированные адвокаты с мировым именем. За подобные нарушения прав человека вы ответите. Может быть, не сейчас, так в будущем. Мы этого просто так не оставим. Вы слышали, друзья?