Как только путешествие закончилось, и лодка с больной Еленой прибыла в Кутаиси, где жили ее дальние родственники, все слуги, за исключением старого лакея, в панике покинули странную госпожу, отказавшись от денег, и больше не возвращались. Из Кутаиси Елену с большими трудностями отправили в Тифлис, в дом ее тетки, Надежды Андреевны.
Когда Елену привезли, состояние ее было удручающим. Больная находилась в коме, и, казалось, ее уже не спасти. Но в один прекрасный день все резко изменилось. Глаза больной неожиданно ожили, она заулыбалась, попросила еду и потихоньку пошла на поправку.
Елена чувствовала, что с ней что-то произошло. Она изменилась, смутно догадываясь, что ее вылечили вовсе не доктора, приглашенные родственниками. Во время болезни к ней в ее видениях постоянно являлся Учитель Мория, а вместе с ним еще один человек с красивым лицом, которого она когда-то видела вместе с Учителем в Лондоне. Учитель появлялся каждый вечер, звал ее по имени и приносил с собой какое-то питье, похожее на смесь из протертых трав со специями, заваренную на молоке. Она выпивала жидкость, которая разливалась по телу блаженной энергией и возвращала ее к жизни.
Теперь, находясь в полном сознании, Елена пыталась объяснить свое болезненное состояние родственникам, которые беспокойным хором постоянно расспрашивали о том, что она чувствовала во время болезни.
«Иногда, когда, показывая богатство оттенков своего душевного склада, меня звали по имени, – говорила она, – я находилась в своем другом "Я" и беседовала с кем-то в этой своей жизни сна. Я сейчас же открывала глаза и разумно отвечала, ибо я никогда не бредила; но лишь только я снова закрывала глаза, как это "другое я" продолжало фразу с того слова или полуслова, на котором меня прервали. Когда я бодрствовала и была сама собой, я хорошо помнила все что было, когда я была другой сущностью. Но когда я была другой, я никакого представления не имела о Елене Петровне Блаватской, я находилась в другой далекой стране и была совсем иной индивидуальностью, и у меня не было ни малейшей связи с моей теперешней жизнью. Одна сущность передавала мысли другой сущности, а та принимала их и без ошибок записывала на бумагу. "Да, во мне две сущности, – говорила она. – Но что это значит? И в вас две, только мои сознательные, а ваши нет"».
Окружающим ее слова все еще казались болезненным бредом уходящей болезни, но Елена так не считала. Она ощущала физически, что теперь в ней живет другая энергия или две сущности. «Эти две сущности могут наблюдать друг друга с разных сторон», – говорила она. Одна сущность жила в ней, а другая была вне ее и действовала вопреки ее воле, подчиняя тело. Она понимала: с ней не просто что-то произошло, что уйдет, как болезнь, и больше не возвратится. Отныне был изменен ее внутренний мир, она стала другой, не такой, как прежде.