Давно это было. Ещё до моего появления на этой планете.
Видно, в обезумевшем племени, которое настойчиво загоняли мы в «лузу», несколько другие нравы.
…Неохотно Тан развязывает лианы, снимает с ноги один за другим крупные листья, потемневшие от крови, медленно роняет фразы:
— Мы ломали деревья. Одно распрямилось. Вначале я ещё мог идти. Потом не мог.
На голени громадная вертикальная рваная рана. Рядом с костью. Видимо, ободранный сучок проехался… Если вначале Тан шёл, значит, кость должна быть цела. Со сломанной костью и шага не сделаешь.
Жаль, не прихватил я холодильнички для анализов крови. Очень было бы кстати. Но не пришли в голову такие обстоятельства…
— Принеси воды, — прошу я Тата и протягиваю ему ведёрко.
Тат удивлённо разглядывает его, переворачивает и быстро понимает, что вода в нём должна удержаться. Бежит к воде и зачерпывает вначале вместе с илом. Потом разглядывает, выливает мутную воду обратно в озеро и заходит в него по пояс. Оттуда приносит воду прозрачную и протягивает ведёрко мне.
Я промываю рану из стаканчика, пустив в ход носовой платок. К счастью, рана не успела загноиться. Значит, зарастёт быстро. Хоть и не стремительно — слишком велика. Но, надеюсь, завтра Тан потихоньку заковыляет. А пока он только морщится. Я осторожен и стараюсь не причинить большей боли, чем та, что уже есть. Собственно, если станет больнее, Тан наверняка прогонит меня.
Когда рана промыта, я начинаю накладывать стрептимиоловый пластырь горизонтальными полосами, чтобы стянуть края. Потом бинтую пластырем ногу. Уходит на это почти всё, что было в карманах.
Полоски пластыря отрезаю ножом, и охотничий мой нож, понятно, вызывает самый жгучий интерес у всего семейства, кроме маленькой Тати. Лишь она остаётся безразличной к этой вещи. У остальных, как говорится, глаза горят.
Наверное, сейчас ко времени одарить Тана и его сынишку двумя перочинными ножами. Но что-то пока удерживает, даже и не знаю, что.
— Как называется твоё племя? — спрашиваю я Тана вроде бы между делом.
— Ори, — отвечает он. — А кто ты?
— Тат сказал тебе: колдун.
— Чей колдун?
— Этих мест. — Я обвожу руками вокруг. — Моё имя Сан. Все здешние племена меня знают.
— Мы не видели на своём пути ни одного племени, — задумчиво, с каким-то почти философским выражением лица замечает Тан.
— Потому что я отводил вас от них, — объясняю я. — Иначе они перебили бы вас всех. Вы обошли четыре племени. И все вы остались живы. Никто из твоего племени не убит. А могли быть убиты все. Почему вы упрямо сворачивали к холоду?
— Искали своих братьев. Они ушли к холоду раньше нас. Давно. Охотники говорили, что к холоду землю не трясёт.