Он подошел к Кузнечику и ткнул в него ручкой зонтика:
– Иди ко мне в оруженосцы, отрок. В конце каждого года будешь получать за свои труды кошель с золотом. А в случае моей смерти тебе достанутся эти прекрасные доспехи, которые ты сможешь продать.
Волк поднял свитер и постучал по гипсу:
– Соглашайся. Не пожалеешь. Жизнь твоя станет поистине удивительной.
Кузнечик кивнул.
– Буду просто счастлив. Вот только у нас Сиамцы…
Волк прищурился на близнецов.
– Верный шлем мой заслоняет обзор, – сказал он. – Скажи, мальчик, не злые ли духи меня искушают, являя взору два столь подобных друг другу образа?
Сиамцы переглянулись.
– Еще бы не духи, – хихикнул Вонючка. – Они самые. Хотят с нами жить. Если мы разрешим.
Волк стукнул об пол зонтиком, и зонтик раскрылся.
– Колдовство, – пробормотал Волк, закрыл зонтик и повернулся к Вонючке:
– Непонятны мне слова твои, отрок. Пещера эта, где мы собрались, принадлежит не нам. С божьего соизволения всякий странствующий хмырь волен забрести сюда, обсушить у костра свой плащ и поведать нам о своих приключениях. Это и есть плата за ночлег. Если эти двое не бесовское наваждение, хотя сходство их лиц мутит мой разум, пригласи их к костру и передай, что мы рады их приветствовать.
Сиамцы оторопело таращили на Волка чаячьи глаза.
Волк опять стукнул зонтиком:
– Видно, простолюдины! Не называете имен своих, словно стыдитесь! А может, имена ваши покрыты позором? Может, вы сыны Каина, гонимые проклятьем?
– Н-н-нет, – простонал один из Сиамцев. – Мы совсем не это!
– Рыцари мы, – нашелся второй Сиамец. – В бурю попали.
Волк поиграл бровями, кидая на братьев подозрительные взгляды.
– Сушитесь, – сказал он. – И поведайте нам свою историю.
Он сел на пол.
Фокусник, Горбач и Кузнечик тихо расселись вокруг. Сиамцы переглянулись и тоже сели, скрестив ноги и дружно ссутулившись.
– Влипли вы, «рыцари», – шепнул им Горбач. – Волк эту волынку может до ночи тянуть.
Фокусник, не дожидаясь распоряжений, поставил у себя в ногах гитару, подпер ее табуреткой и подергал струны.
– А-а, – сказал Волк. – Славный менестрель со своей арфой, и ты здесь…
Фокусник бодро кивнул, перебирая струны.
– И пленное чудовище, некогда пожиравшее невинных девиц, а ныне раскаявшееся…
Вонючка всем своим видом изобразил глубокое раскаяние и, свесившись с кровати, издал жалобный вой.
– Велико его раскаяние, – перевел Волк Сиамцам. – Оно ежедневно поминает девиц в своих молитвах, вымаливая прощенье у их разгневанных теней.
– Ох-ох, – простонал Вонючка. – Тереза, Анна, Мария, Софья…
– Не будем, – перебил его Волк. – У нас гости.