– Ничего не спрашивай! – угрожающе произнесла Александра и заперлась в ванной.
Не нужно было обладать чутким слухом, чтобы услышать сдержанные рыдания. У Риммы Григорьевны сердце сжалось. Впервые за много лет она вдруг испугалась, что дочь повторит ее судьбу: останется одна с ребенком, всю жизнь будет пытаться выбраться из болота собственных ошибок и когда-нибудь устанет бороться и сложит руки. Раньше такая перспектива не приходила Римме Григорьевне в голову. Она жила с твердым убеждением, что ее дочь – личность яркая, характерная, ее ждет интересная жизнь, но, судя по всхлипываниям, доносящимся из ванной, пока у Саши была полоса если не черная, то глубоко серая.
На этот период пришелся развод с Муромовым, окончание интернатуры, работа в районной поликлинике психиатром. Родители Романа сделали то, на что она рассчитывала: помогли ей получить это место при распределении. Ей даже не удалось выразить им свою благодарность: они категорически не захотели ее видеть. Их пренебрежение Александра пережила спокойно. Гораздо сложнее было с Романом. Он откровенно страдал, но остатки чувства собственного достоинства не позволяли ему оставаться рядом. Саша старалась не обращать внимания на уколы совести. В конце концов, она подарила ему себя. Он ведь об этом мечтал? Он осуществил ее мечту, она – его. Они квиты.
После развода прошла пара месяцев. Муромов периодически названивал, интересовался ее работой. Саша понимала, что он ждет от нее приглашения. Наверняка Роман считал, что у нее нет повода отталкивать его. В конце концов, он не хуже тех мужчин, которые были в ее жизни. Ни один из них не говорил о своих чувствах так открыто, так много. А однажды он позвонил, чтобы снова предложить ей уехать вместе с ним.
– Ты правда этого хочешь? – испытывая злорадное удовлетворение, спросила Саша.
– Конечно. Я хочу, чтобы ты была со мной.
– Рядом с такой светлой личностью и такая потаскуха, как я, станет святой. Ты так считаешь?
– Я однажды проявил ужасную неделикатность. Не нужно напоминать об этом, – поникшим голосом ответил Муромов.
– Короче, спасибо за все, Ромка. Прощай. Желаю тебе встретить ту настоящую, честную и достойную, с которой ты будешь счастлив. И не звони мне больше. Не надо.
Римма Григорьевна, разобравшись в ситуации, в очередной раз прочитала дочери лекцию о ее непрактичности и глупости. Саша слушала спокойно. Внезапные вспышки маминого внимания не всегда раздражали.
– С чем ты осталась? – трагическим тоном спрашивала Римма Григорьевна.
– Не с чем, а с кем: с армией нервных, психованных, конченых.