– Приму душ. От меня спермой разит на километр.
– Саша!
– Что? – устало выдохнула она.
– У нас все было так замечательно. Я уже подумал, что мне, наконец, попалась девушка без комплексов.
– Ты не ошибся, – в голосе Саши звучала нескрываемая ирония. – На твой конец-то я и попалась.
– Хватит умничать. Если ты сейчас закроешь дверь, между нами все кончено, – спокойно и твердо произнес Гриша. – Я не понимаю таких финтов.
– Мне не нужно, чтобы ты меня понимал. Я с тобой просто трахаюсь. Я получаю от этого удовольствие, а сейчас я устала.
– Ты чокнутая, – буркнул Гриша, спускаясь по ступенькам. – Тебе не жаль меня? Так поздно, так холодно.
– Воспоминания согреют тебя. Пока.
Саша закрыла дверь. Она не знала, какая муха ее укусила. Это было наваждение. Гриша стал для нее наркотиком. Без него у нее начиналась ломка, ломка по его голосу, прикосновениям, ласкам. Вот и сейчас захотелось открыть дверь и позвать его, но Шура справилась с порывом. Она сбросила туфли и не спеша подошла к окну. Настроившись увидеть ссутулившегося под порывами холодного ветра Гришу, Лескова обомлела: из подъезда вышел Прохоров. Он шел, тяжело переставляя ноги, как будто у него болели суставы и каждый шаг причинял боль. Словно зная, что она стоит у окна, он остановился и поднял голову. Он смотрел на ее окно.
В это было невозможно поверить! Саша закричала, резко отодвигая гардину. Прижавшись ладонями к стеклу, она замерла. В одно мгновение ей стало ясно, что Дмитрий все видел. Ну конечно, те странные звуки, на которые она пыталась не обращать внимание… Это конец! Она потеряла его. Она все разрушила. Почему-то только теперь Саша почувствовала, что все ее похождения, независимость, жажда быть в центре внимания ничего не значат, если этот мужчина больше никогда не позвонит, никогда не будет смотреть на нее влюбленными глазами. Как же она могла быть такой легкомысленной. Сука она! Да, да, это и нужно сказать ему. Не юлить, не придумывать, а признать! Он хороший, он добрый и великодушный. Он простит!
Оставив дверь распахнутой, Саша выбежала из квартиры. В спешке она не почувствовала, что бежит босиком. Все было неважно. Холод – не холод, вода – не вода. Осмотревшись, она не увидела Прохорова. Он не мог далеко уйти. Лескова мчалась к остановке. Крупные капли дождя срывались с грозового неба. Они падали на лицо, как пощечины. У Саши горело лицо. Она не чувствовала холода. Увидев знакомый силуэт, окликнула:
– Дима! Дима!
Мужчина оглянулся, остановился. Благодаря высшие силы, Саша подбежала к нему и только тогда поняла, что сказать ей нечего. Нет таких слов, которые могут оправдать ее. Нужно быть полным идиотом, чтобы хотя бы попытаться простить. Дмитрий не похож на извращенца, получающего удовольствие от наблюдения за сексом своей девушки с другим. Это было не просто изменой. В Сашином лексиконе не было слова, определяющего происшедшее. Чудом было то, что Прохоров остановился.