…Слышны голоса:
– Тащи эту коробку в мой кабинет, положи там на пол. Пусть лежит пока.
Её не очень-то бережно куда-то несут, затем опускают. Голоса стихают.
Час проходит за часом. Все тихо.
Перед запаковкой Френк запретил ей пить, но с тех пор уже прошло около двенадцати часов: тело её затекло, а мочевой пузырь переполнился. Очень хотелось пить.
Она знала: у неё есть кой-какие экстренные способы утолить самые необходимые естественные надобности: специальный резиновый катетер-мочеприёмник и небольшой пакетик с водой, но решила поберечь их пока на крайний случай. Ещё через несколько часов этот самый «крайний случай» настал. И только она справилась с этим нелегким делом, как услышала шаги.
Один мужской голос спросил другого:
– Знаешь, что здесь?
Другой – моложе – ответил:
– Неужели то, что я думаю?
– Точно! И мы можем опробовать это раньше, чем оно попадёт на стол к шефу. В конце концов, мы охранники и обязаны пробовать то, что попадает на стол хозяину, – послышался довольный гогот.
– Прикрой-ка дверь, дружок.
Вскоре послышался хруст аккуратно разворачивающейся упаковки. Её состояние не было паническим, но хорошего в её положении тоже было мало. Осталось только повторить про себя, закрыв глаза, то, что должна делать кукла после распаковки.
…Как только коробка раскрылась, кукла приоткрыла свои ясные голубые глаза и проворковала:
– Приветствую моего господина.
Перед ней стояли два мужика в форме охранников. Лица обоих были красными и возбуждёнными.
– Ишь ты, приветствует, – сказал один другому и подмигнул.
Кукла, между тем, продолжала:
– Мой господин должен вскрыть запакованный конверт на дне упаковки и сказать мне секретный код доступа, после чего я буду готова выполнить любое его желание.
Она, продолжая лежать, белоснежно улыбнулась.
Молодой забеспокоился:
– Ты ничего не сказал про какой-то секретный код.
Другой почесал в затылке:
– Да я и не знал. Но мне рассказывали, что можно и так: без кода. Дырки-то ведь у нее не запломбированы, а?
Если Мила и забеспокоилась, то по её лицу прочитать это было невозможно: оно излучало благожелательность.
– Думаешь можно? – с сомнением спросил молодой.
– А то! – ответил тот, что постарше, и стал расстёгивать ширинку.
…Пришлось импровизировать. Как только Мила почувствовала, что в неё входят, она завизжала самым пронзительным голосом, на какой была способна:
– Несанкционированный доступ! Несанкционированный доступ!
И со всех сил вцепилась охраннику в ухо.
Тот взревел и рванулся назад, едва не оставив у нее во рту кусок своей плоти.
Она же мило улыбнулась и повторила, улыбаясь: