«Мне-то что за дело? – подумал он, напрягаясь. – Я понятия не имею, кто это и почему явился сюда ночью. Мы с Астрой сами не должны здесь находиться. У нас могут быть неприятности. Надо дождаться, пока он уйдет, и побыстрее выбираться!»
Эти здравые мысли привели к прямо противоположному результату. Вопреки логике, подчиняясь необъяснимому импульсу, Матвей с силой метнул вслед уходящему предмет, который нашел поблизости. К сожалению, орудие оказалось слишком легким, оно, как интуитивно почувствовал атакующий, скользнуло по плечу или основанию шеи неизвестного и не причинило ему серьезного вреда. Зато испугало! Ночной гость решил не выяснять, откуда удар, рванулся к выходу, потушил фонарь и был таков.
– Дверь хлопнула, – прошептала Астра, вылезая из укрытия. – Где наш фонарик?
– Надеюсь, больше никто не придет?
– Такой гарантии нет. Давай скорее…
– Если здесь труп, мы влипли!
Желтый круг света лег на распростертое тело в темных брюках, свитере и куртке. Астра вскрикнула. С первого взгляда показалось, будто вокруг головы расползлось пятно крови…
– Это волосы, – сказал Матвей.
Он присел на корточки, приложил пальцы к сонной артерии лежащего ничком человека, улыбнулся и поднял на Астру глаза.
– Пульс есть…
* * *
Масленицу, соломенную куклу в ярком сарафане поверх бабьей рубашки, повязывали пестрым платком. Жизнь ее будет короткой: всего-то семь дней, до Прощеного Воскресенья. Покатают ее с ветерком на тройке с бубенцами, потешатся, да и растерзают безжалостно, бросят в огонь – с улюлюканьем, со свистом, с веселым смехом.
Запылают масленичные костры, вздымая к небу снопы искр. Соберется вокруг них пьяный, сытый люд…
Уже строят по площадям ледяные горы, украшают елками, флажками и бумажными гирляндами. Устанавливают карусели, сооружают балаганы, запрягают лошадей в расписные сани, начищают самовары и ставят тесто для блинов.
С понедельника можно гулять. Первым блином, круглым и румяным, как солнце, угощают нищих да убогих, чтобы помянули умерших в своих молитвах, чтобы души предков тоже могли насладиться масленичным угощением.
Семь дней следует предаваться бесшабашному веселью, обжорству, потешным забавам, рядиться скоморохами, чертями, арапами и арлекинами, цыганами, козлищами и медведями. В этот праздник любой холоп может стать царем, а царь – холопом.
Сам государь Петр I открывал масленичные гулянья в столице у Красных Ворот, наряжаясь то шкипером, то барабанщиком, вел под руку государыню в одежде голландской крестьянки. Шуты ломали из себя бояр да вельмож, придворные дамы изображали маркитанток и восточных пленниц.