- В чем дело, Боб? Вы не хотите? Вы знаете что-то? - Она поднесла свои руки к лицу и закричала: - Я обезображена?
Он неловко попытался ее успокоить, но только подлил масла в огонь.
- Не волнуйтесь, дорогая. Я позову мисс Симмонс...
- Не шевелитесь. Я хочу знать.
Ее пальцы нащупывали пластиковые застежки, которые поддерживали повязку. Боб попытался отвести ее руки, но она так резко дернулась, что он отказался от этой мысли и поспешил снять трубку телефона.
- Мисс Симмонс, быстрее, она сейчас снимет повязку.
Бинты упали. Под ними на каждом глазу лежал кусочек марли, приклеенный лейкопластырем. Гневным жестом Кристина сорвала и их.
Стало видно ее лицо, оно совершенно не пострадало, только на левом виске был красноватый шрам. Ее прекрасные голубые глаза, широко распахнутые, вопросительно всматривались в темноту.
Вошла сиделка и застыла в изумлении, терзаясь угрызениями совести. Казалось, Кристина смотрит своими мертвыми глазами по очереди то на молодого человека, то на сиделку, то на верхушки деревьев за раскрытым окном. Потом она посмотрела на свои руки, подняла их одну за другой к глазам, расставив пальцы, и прошептала:
- Слепая...
Сиделка готовила другую повязку, пытаясь обнадежить Кристину: наука так быстро развивается... Кристина ее не слушала. Она долго водила пальцами по своему лбу, глазам, носу, задерживаясь на малейшем рубчике, затем ее лицо прояснилось. Она сказала:
- А я ведь по-прежнему хорошенькая, не так ли?
- Вы чудо как хороши, Крис.
- Это самое главное.
* * *
Он боялся. Вот уже пять дней, как девушка вышла из состояния комы. Полицейские дежурили у ее постели. Как только она посмотрит на фотографии ФБР, она опознает его. В этом он не сомневался. Запершись в своем гостиничном номере, он не пропускал ни одного выпуска теленовостей. Он чувствовал себя больным, его знобило.
Услышав, как зазвонил телефон, он вздрогнул и после мгновенного колебания снял трубку.
- Мсье Джонс?
Он изменил свое имя. На самом деле это не могло никого обмануть.
- Да?
С пересохшим от волнения горлом он ждал.
У звонившей администраторши был приятный безликий голос, поставленный в школе работников гостиничного хозяйства.
- Мсье Джорджи спрашивает, можете ли вы его принять.
Джорджи! Дело явно принимает дурной оборот.
- Пусть поднимется.
Он быстро повесил трубку, вытер вспотевшие руки большим шелковым платком, подошел к кровати, достал из кармана маленький браунинг и засунул его под подушку. На всякий случай.
Ему еще хватило времени причесаться и залпом выпить большой стакан воды. Затем он услышал стук в дверь.