Боюсь, я не смогу поддержать предложенную вами кандидатуру Шарлотты Бранвелл в качестве моего преемника. У нее доброе сердце, но для должности Консула она слишком эмоциональна, ветрена и своенравна.
Как всем известно, у прекрасного пола есть свои слабости, которых мужчины начисто лишены, и она, к сожалению, тоже обладает ими. Нет, я не могу ее рекомендовать и предлагаю вам рассмотреть другую кандидатуру – моего племянника Джорджа Пенхоллоу, мужественного и сильного Сумеречного охотника, которому в ноябре исполнится двадцать пять лет. Он, полагаю, обладает достаточной моральной устойчивостью и силой характера, чтобы повести за собой Сумеречных охотников в новом десятилетии.
Во имя Разиэля,
Консул Джошуа Вейланд
Глава 4
Быть разумным и влюбленным
Ведь быть влюбленным и разумным трудно,
Ведь даже боги любят безрассудно!
[6]Уильям Шекспир, «Троил и Креесида»
– Может, песенку сочинишь? – вместо приветствия сказал Джем.
Уилл с любопытством взглянул на своего парабатая. Джем, похоже, был не в духе. Он сидел на краю кровати в чистых штанах и слишком просторной рубахе, делавшей его даже не худым, а тощим. На ключицах жутким ожерельем по-прежнему виднелись пятна засохшей крови.
– Песенку? О чем?
– О том, как мы победили гигантского червя, – скептически произнес Джем. – После всех твоих шуточек…
– Знаешь, в последние несколько часов у меня не было настроения шутить. – Уилл посмотрел на окровавленную одежду, все еще лежавшую на полу, и большую чашу с розоватой жидкостью на ночном столике.
– Ты только не суетись, дружище, – сказал Джем. – Все вокруг меня только и делают, что суетятся, а я этого терпеть не могу. Потому я и позвал тебя, что ты не станешь волноваться из-за пустяков. Давай-ка расскажи что-нибудь смешное.
Уилл засмеялся:
– Ладно, как тебе вот это?
К чему доказывать,
Что сифилис опасен.
Разъел он мозг
Червя, сраженного напастью.
Конечно, жаль…
Но вся эта затея ненапрасна:
Повержен червь,
И ты, мой друг, не зубоскаль.
– Какой ужас! – резюмировал Джем.
– Экспромт!
– Ну, знаешь, метрика стиха…
Смех Джема перешел в приступ кашля, и он согнулся пополам. На белую ткань рубашки брызнула кровь.
– Джем… – бросился к другу Уилл.
Тот махнул рукой в сторону коробочки, стоявшей на ночном столике, крышку которой украшал изящный женский барельеф. Уилл открыл ее и замер. Порошок, по виду напоминавший серебристый сахар, едва покрывал дно. Вполне возможно, что значительную часть Джем выпил под присмотром Безмолвных братьев, но, как бы там ни было, его все равно должно было остаться намного больше.
– Джем, – сдавленным голосом произнес юноша, – и это все?