? Но нет, юный Эрондейл был удивлен не меньше ее самой.
– Со мной все в порядке, – сказал Джем, – мне очень помогли Безмолвные братья.
Он налил себе чашку чая, и Тесса подумала, какая тонкая кожа у него на запястье – все жилки видны.
Джем поставил чайник и взял под столом ее за руку. Прикосновение прохладных пальцев подействовало на девушку успокаивающе.
Из кухни доносился голос Бриджит:
Любимый мой!
Холодный ветер дует,
И дождь идет стеной.
Любимый мой,
Стрелой пронзенный,
Лежишь ты на траве.
Любимый мой,
Я буду плакать по тебе
Весь год
И целый день…
– Ну сколько можно! – возмущенно воскликнул Генри и отложил газету; газета попала в тарелку, и ее край окрасился яичным желтком. – Сплошные горести и беды: безответная любовь, смерть, и ладно бы складно. Своим пением она нагоняет на меня тоску!
Шарлотта открыла было рот, чтобы защитить служанку, но все же предпочла промолчать.
– Большинство песен именно об этом, – сказал Уилл. – Взаимная любовь – это прекрасно, не спорю, но для баллад она не годится.
Джем поднял глаза, явно собираясь вступить в дискуссию, но тут по всему зданию прокатилась гулкая волна дрожи. Тесса, давно освоившаяся в Институте, поняла, что это звонят в дверь. Все головы, будто на пружинах, повернулись к Шарлотте.
– Я как раз хотела вам сказать, что… – произнесла она.
– Мэм. – В зал медленно вплыла Софи с подносом в руках.
Тесса не могла не заметить, что Гидеон не сводит со служанки глаз. Щеки Софи порозовели.
– Внизу ждет Консул Вейланд. Желает с вами говорить.
Шарлотта взяла с подноса сложенный вчетверо лист бумаги, взглянула на него и со вздохом сказала:
– Хорошо. Пусть поднимется.
Софи удалилась, прошелестев накрахмаленными юбками.
– Шарлотта, – озадаченно спросил Генри, – что происходит?
– Да, объясни нам, – звякнул столовыми приборами о тарелку Уилл. – Консул? К завтраку? И Инквизитор к чаю? Или Безмолвные братья, с которыми мы немедленно отправимся на пикник?
– Утиный пирог в корзину – и в парк, – вполголоса произнес Джем и улыбнулся.
Дверь распахнулась, и в зал ворвался Консул Вейланд – крупный широкогрудый мужчина с мускулистыми руками и белокурой, как у викинга, бородой. Его могучие плечи покрывала черная мантия.
– Шарлотта, я приехал поговорить с тобой о Бенедикте Лайтвуде, – без предисловий заявил он.
Послышался слабый шорох – Габриэль судорожно вцепился пальцами в скатерть, и Гидеон успокаивающе накрыл сверху ладонью его руку.
Но Консул уже устремил на них свой горящий взор.
– Габриэль, – начал он, – мне кажется, тебе, как и твоей сестре, лучше отправиться к Блэкторнам.