Сколько он просидел в таком состоянии – он не знал. Время перестало для него существовать. Дух горы приняла его, очистив помыслы, наполнив чем-то, что невозможно выразить словами. И он для себя решил открыть истинную цель похода всем своим соратникам. Раз они с ним остались, то как он может им не доверять?
С начисто обновлённой душой Кудыма возвращался обратно в лагерь. Ничто не омрачало и не тревожило эту душу. А между тем беда уже подкрадывалась неслышными, мягкими шагами, намечая очередную жертву, дыша в затылок тяжёлым свинцовым сипом своих чёрных лёгких.
Жара наконец-то спала. Небо заволокло серыми, низкими тучами. Накрапывал неторопливый бусовик[41]. Кудыма легко бежал, широко раскрыв волчовку, под его каплями.
Вскоре должен был показаться лагерь. До Кудымы донёсся слабый запах дыма и жаренного на угольях мяса. Вдруг резкая вонь давно не мытого человеческого тела, намокшего кожаного доспеха и особенного привкуса железа прорезали ароматы хвои и лесных трав, острой струёй ударил в ноздри. Шаман на бегу достал меч, приготовился к бою. Из кустов бесшумно вынырнул Пятка и, приветливо кивнув шаману, коротко прокричал ночной птицей, нырнул обратно в густые заросли.
В лагере Кудыму встретили бурно и радостно. Усадили у костра, сунули в руку чёрствую лепёшку и кусок плохо прожаренного мяса убитой накануне косули. Только теперь шаман почувствовал, насколько он был голоден. Вонзив зубы в сочащийся кровью шмат, закусил лепёшкой. Затем, насытившись, он коротко поведал товарищам о том, для чего они направляются на Злую гору. Однако с удивлением обнаружил, что люди встретили эту новость с абсолютным равнодушием. На его вопрос, неужели их не интересует, почему и зачем они идут вместе с ним, и, возможно, на верную смерть, ему за всех ответил сменившийся к тому времени с поста Пятка:
– Да какая нам разница? Умирать, так умирать. Все когда-нибудь помрём. Разве мы за богатством или славой пошли, когда нас Волчий хвост позвал? Те, кто за добычей шёл, отвалили в сторону. А те, кто остались с тобой… Как тебе объяснить? Что может быть лучше жаркого боя? Что может быть лучше вольного ветра? Что может быть лучше дальней дороги? Весь мир перед тобой. Что нам дворцы и храмы! Что нам боги и их жрецы! Не сомневайся, Кудыма, в нас. Делай, что должно. И пусть будет, что будет.
Несмотря на то что, по всем приметам, бусовик перешёл в замочь[42], решили выступать. Сборы много времени не заняли.
Вообще говоря, маленькой ватаге пока везло: в пути они наткнулись только на два военных отряда, и ни разу – на стойбище или деревню. Шли к намеченной цели верхним волчьим чутьём. Плохо зная местность, смогли оторваться от погони и не забрели в тупик. Сколько ещё мер везения отпущено им в этом бренном мире? И какими мерами меряется везение: вёдрами, горстями или каплями живительной влаги в пересохшую глотку после горячего боя?