За лошадьми месила грязь группа стражников в роли «охраны каравана». За «охраной» плелись носильщики с тюками на плечах. А замыкал это длинное карнавальное шествие плотно сбитый отряд из сорока человек. Все воины без исключения имели луки, хотя тетивы наброшены не были – не стоило её портить по такой погоде. Да и сами луки были обёрнуты берестой. Даже в случае внезапного нападения накинуть тетиву для опытного воина не составит труда.
Такое многолюдье никого не удивляло. Купцы нередко объединяли свои караваны, впоследствии их пути расходились, кто-то находил новых попутчиков, кто-то – нет. По этой колонне сразу было видно, что вот, едут, объединившись четыре купца. Если товар дорогой и его много, не стоит экономить на охране. В пути всякое может случиться. Не только разбойники, но и иные мелкие князьки со своими дружинами порой обчищали караваны. Да и, в конце концов, сами купцы, бывало, в глухих местах грабили своих собратьев не хуже разбойников. Словом, бережёных боги берегут.
Но, в общем, ватажники прекрасно понимали, что на такой большой и хорошо охраняемый караван может напасть только большая и хорошо организованная шайка. Вот, например, такая шайка, как их. Правда, здесь, в этих краях, кроме них, других разбойников не водилось. Сами же всех, слава богам, и разогнали. Кому нужны соперники? Таких соперников без лишних разговоров вешают на ближайшем суку либо на кол сажают.
Правда, пошаливают иногда случайные залётные гости. Но по мелочи. Чёрная слава атамана по кличке Волчий хвост далеко известна. Даже когда он сам изволит шалить далеко от этих мест, те обычно помалкивают. Такой ватаги, как у него, ни у кого нет: железная дисциплина, ярость, жестокость, жадность его дружинников известна всем. Ведь одной численности мало. Бывают разбойничьи ватаги и побольше числом, только толку от их числа мало. Все еще помнили, как Волчий хвост, в короткой кровавой схватке, разогнал ватагу Короеда, у которого людишек было втрое больше, чем у атамана. Слишком уж лютые и опытные воины подобрались у Волчьего хвоста. Короеда, что пытался помешать налёту ватаги Волчьего хвоста, ибо считал те земли своими, изловили и распяли, содрав предварительно кожу на руках и ногах. Чтобы дольше мучился.
К вечеру дождь утих. Уже почти в полной темноте, на какой-то поляне возле глухо звенящего ручейка, встали на ночёвку. Насквозь промокшие люди, тихо бранясь, натаскали волглого хвороста, на скорую руку развели костры. Развьючили, обтёрли коней. Спутав им ноги, отпустили пастись. Сами занялись ужином. В нескольких походных котлах сварили жидкую кашу. Трапезой им удалось немного скрасить этот по-осеннему ненастный день. Огонь разгорелся, горячее варево взбодрило людей, их перестала бить дрожь. От одежды повалил пар. Резко запахло немытыми телами, нестиранными портянками, дёгтем, кожей и чем-то ещё, неуловимо едким, тем, что присуще любому лесному человеку или страннику. Поужинав, кое-как укладывались спать на мокрой земле. Однако толстый слой мха настолько пропитался влагой, что людям казалось, будто они ложатся в воду. Зябко ёжились, прижимаясь друг к другу, пытаясь хоть как-то сохранить остатки тепла от ужина и костра.