Кручина рвет мысли мои,
Словно буран-снеговей.
Одна снежинка ко льду прильнет,
А ветер швырнет ее в морок.
Другая ляжет на берегу
В замороженный след копытный,
Третья распята на суку,
Невмоготу мне вынести время.
Я пью полынь, лада моя,
Утром и вечером
Я пью полынь.
Премного полыни в наших степях,
Не испить ее, не выкосить.
Я знаю: все умирает.
Мак среди поля.
Дерево в роще.
Ребенок в городе.
Все умирает, лада моя.
Не в одну дверь приводит нас вечер.
Не в одном окне встречаем рассвет,
И сказка смежила очи…
Сколько ни вглядываюсь,
А зрю только видимое,
Только возможное вижу, ой лада моя.
С минуту мы сидели молча, я попивал вино, чувствуя, что понемногу хмелею. Марьяна тоже сделала несколько меленьких глотков, но выглядела все такой же, как и была, трезвой. Каждый раз, когда я предлагал ей выпить, она послушно пригубливала бутылку, однако выпивала не больше десяти граммов.
– А приходилось ли вам читать драму Тикамацу Мондзаэмона «Самоубийство влюбленных на Острове Небесных Сетей»?
– А-а, так вот кто вдохновил тебя на идею с островом! Тикамацу!
– Да. Я влюблена в японскую литературу.
– Ты мне писала о чем угодно, только не о японцах.
– Потому, что увлеклась ими совсем недавно. Прежде всего – это Акутагава Рюноске. А еще Басе и Ясунари Кавабата. От Сей Сенагон и Нидзе я просто в трансе. А Кенко-хоси! Ихара Сайкаку! Уэда Акинари! А «Гендзимоногатари»!
– Для твоих юных лет ты многое успела. Я в твоем возрасте читал Стивенсона и Жюль Верна.
– Правда? – удивилась она.
– А чему здесь удивляться? Акутагаву издали, когда я был уже на втором курсе. Итак, прочитав Тикамацу, ты увидела, каким образом можно театрализовать самоубийство. Не хватало нам только переодеться в кимоно и сделать харакири.
– Я думала об этом. Но нас не поймут. Настоящих ценителей самурайских ритуалов слишком мало. И к тому же Дзихей и Кохару не совершили харакири…
«Да, мы умрем
В одно и то же время,
Но смертью не одной.
Ты от меча,
Я от петли…» —
процитировала она. – Помните?
– Дзихей дважды пронзил ей грудь мечом, а сам повесился на ее розовом поясе. На мой взгляд, слишком страшная смерть.
– «Он погружает меч по рукоять,
И поворачивает в исступлении.
И жизнь Кохару отлетает,
Как сон на утренней заре…» —
Впрочем «Самоубийство влюбленных на Острове Небесных Сетей» не единственная пьеса Тикамацу о самоубийцах. Еще раньше, в 1703 году он написал также «Самоубийство влюбленных в Сонедзаки».
– Этого я не читала.
– Шутишь? В таком случае налицо удивительное совпадение. В этой пьесе именно любовница предлагает любимому вместе уйти из жизни.
– Как интересно! И о чем же эта пьеса?