Зигфрид запалил небольшой костер из маленьких горючих брусков, запас которых всегда носил с собой. Какая бы ни была ситуация, живой огонь всегда создавал особое ощущение уюта и защищенности. Главное, чтобы огонь враги не заметили.
Все (кроме робота, разумеется) машинально пододвинулись к огню, потянули к нему руки. Это, наверное, генетическое: человека человеком сделал огонь, для него костер – это первейший символ цивилизации.
– Так что там у вас за карусель, на ипподроме? – не глядя в сторону Лого, спросил Зигфрид.
На этот раз «раптор» не стал пользоваться мозгом посредника. Зашипели динамики, и бесстрастный голос произнес:
– Там смерть.
Зигфрид с сомнением поглядел в стеклянный окуляр робота, в котором плясали огоньки костра. Заметил:
– Смерти там не больше, чем в других местах.
– Только дампов что-то туда особенно тянет, – заметил Книжник.
– Их всегда тянет туда, где смерть, – прошелестела маленькая Молния.
Хельга с болью в глазах посмотрела на нее, погладила растрепанную косичку. Храбрая девочка вдруг сжалась в комок, прильнула к старшей подруге и закрыла глаза.
– Ты что-то недоговариваешь, шам, – ровно сказал воин, подбрасывая в огонь горючий брусок.
– Я давно уже не шам, – отозвался синтетический голос. – Впрочем, если настаиваешь… Я мог бы рассказать все словами. Но проще будет передать образами. Ты готов, Книжник?
Семинарист кивнул. Но он даже представить себе не мог, какая мощная волна чуждой памяти обрушится на него, подавляя ощущение себя самого. На несколько секунд в его разуме поселилась иная личность.
Показалось, что прошли дни, недели, месяцы, годы…
Все эти годы, что он был Сержантом.
* * *
Отрешившись от окружающего мира, потеряв счет времени, Сержант тупо разглядывал свою жуткую металлическую лапу. Четыре мощных ребристых пальца из усиленного сплава с повышенной свободой движений и когтями, отблескивающими на самозатачивающихся кромках. Сомкнуть, разомкнуть – тихий звук гидравлических приводов и клацающего металла завораживал, не давая окончательно сойти с ума.
Только что, повинуясь то ли рефлексам, то ли заложенной программе, он целиком сожрал какую-то омерзительную тварь, отдаленно напоминавшую человека. И теперь просто не мог поверить, что это кошмарное металлическое тело отныне и до конца принадлежит ему. Очнуться в раю, куда, как известно, попадают все морпехи, было не столь странно, как ощутить себя в этой холодной нечеловеческой штуке.
Впрочем, он довольно смутно помнил свое другое, настоящее тело. Он ведь не должен был помнить. Его мозг – всего лишь расходный материал, установленный в боевую машину вместо управляющего компьютера. Стандартная процедура, когда мозг погибшего бойца передается армейским спецам для дальнейшего использования в интересах армии США…