— Мой дорогой граф, — продолжил Фоули. — Я предвижу, что это устройство, которое вызывает столь большое недоверие мистера Мэссингема, изменит известный нам мир, причем к лучшему. Улицы городов более не будут завалены лошадиным навозом. Снизится число смертей и увечий от животных, сбросивших своих седоков. Сойдут на нет большие катастрофы, поскольку эти повозки повинуются рулю и способны уклониться друг от друга. В отличие от лошадей, они не понесут; в отличие от поездов, их маршрут не предрешен. Сход с рельс, очевидно, также следует исключить. Первым и главным качеством сгорательного экипажа является безопасность.
Граф обошел вокруг изобретения, вглядываясь в каждую деталь, он улыбался, сверкая острыми зубами. В де Вилле чувствовалась какая-то животная сила, целеустремленность, одновременно ребяческая и пугающая.
— Можно? — иностранец указал на водительское кресло.
Фоули засомневался, но, почуяв потенциального благотворителя, пожал плечами.
Де Билль взобрался на сидение. Коляска просела под его весом. Оси покоились на рессорах, как в двухколесном кэбе. Европеец провел руками по рулевому колесу, тяжелому и тугому, словно вентили на шлюзах канала. Сбоку от водительского сиденья располагались рычаги, назначения которых Мэссингем не знал, хотя и предполагал, что один из них должен служить тормозом.
Рядом с рулем находился рожок с резиновой грушей. Граф сжал ее из исследовательского любопытства.
«Би-би-ип!»
— Предупреждать пешеходов, — пояснил Фоули. — Двигатель работает столь тихо, что необходим клаксон.
Граф улыбнулся, глаза его сверкали красным от явного удовольствия. Он бибикнул еще раз, очевидным образом покоренный. Его одержимость поездами осталась в прошлом. «Би-бип» затмил «ту-ту».
Иностранцы так походили на детей!
— Как она трогается с места?
— Заводным рычагом.
— Покажите мне, — приказал де Билль.
Фоули кивнул Джеральду, который метнулся к передку штуковины с рукояткой и вставил ту в двигатель. Он провернул ее раз, но ничего не произошло. Мэссингем уже навидался такого прежде. Обычно официальные лица, собранные лично засвидетельствовать величайший прорыв, расходились к тому моменту, когда двигатель заводился. Потом он давал несколько перебоев, позволяя коляске сдвинуться вперед на ярд или два, лишь затем, чтобы в лучшем случае заглохнуть, а в худшем — взорваться.
Если причуда Фоули взлетит на воздух и прикончит графа, отвечать за это будет Мэссингем. Иностранный господин, несомненно, испытывал тягу к смерти.
Джеральд провернул рычаг еще раз, потом еще раз и…
…и неожиданно точным и быстрым движением вынул его из двигателя. Небольшие огоньки пробежали по внутренностям машины, и поршни начали сжиматься.