У костров дралась толпа, один из карпатских гвардейцев принца-консорта отбрасывал молодежь «теплых», пока пожарная бригада с некоторой неохотой волочила шланги. В воздухе реяли плакаты и звенели лозунги.
«Джек по-прежнему потрошит», — гласила надпись на стене.
Письма все еще приходили: нацарапанные красными чернилами каракули, подписанные «Джек-Потрошитель». Теперь они призывали «теплых» объединиться против вампирских угнетателей. Где бы ни убивали «новорожденного», «Джек-Потрошитель» брал на себя вину за это. Борегар ничего не говорил, но Женевьева подозревала, что письма отправлялись из клуба «Диоген». Она видела, как в стенах тайного правительства разыгрывалась опасная игра, различные фракции плели друг против друга заговоры, желая в конечном итоге устранить принца-консорта. Доктор Сьюард, возможно, и был безумен, но его работа не пропала даром. Даже если монстр станет героем, новым Гаем Фоксом, цель оправдывала средства.
Женевьева была вампиром, но не принадлежала к кровной линии Влада Цепеша. В результате, как и прежде, Дьёдонне осталась на обочине истории. Она не была реально заинтересована в победе ни одной из сторон. Поначалу возможность более не прикидываться «теплой» показалась глотком свободы, но правление принца-консорта осложнило положение большинства немертвых. На каждого знатного вампира с гаремом согласных на все рабынь крови в особняке приходилось по два десятка столь же жалких, что и прежде, Мэри Келли, Лили или Кэти Эддоус, и вампирские особенности для них становились болезненными зависимостями и трудностями, а не способностями и возможностями.
Экипаж, вырвавшись наконец на простор, покатил по Пэлл-Мэлл в сторону Букингемского дворца. Лидеры бунтовщиков свисали, закованные в цепи, с клеток в форме распятий, стоявших по краям дороги, и некоторые из этих людей все еще были живы. На протяжении последних трех ночей в Сент-Джеймс — парке бушевало открытое сражение между «теплыми» и мертвыми.
— Взгляни, — печально сказал Борегар, — это голова Ван Хелсинга.
Женевьева вытянула шею и увидела жалкий комок на конце пики. Некоторые говорили, что Абрахам Ван Хелсинг все еще жив, находится в рабстве у принца-консорта и занимает высокое положение, собственными глазами видя власть Дракулы над Лондоном. Это была ложь; от доктора остался лишь череп со свисающими лохмотьями, обсиженный мухами.
Они прибыли к дворцу. Два карпатца в полночно-черных мундирах с малиновыми полосами раздвинули огромные металлические ворота, словно те были шелковым занавесом.
Снаружи дворец освещался. Над ним реял государственный флаг Великобритании и штандарт с гербом Дракулы.