Ратвен засмеялся:
— А вы всегда играете роль кудрявого распутника, да, Годалминг?
— Ничего подобного, — солгал Холмвуд.
— В любом случае, присмотрите за Борегаром. У меня нет никаких сведений о нем, только официальные данные, и отсюда следует вывод: адмирал Мессерви и его команда хотят держать сей блестящий маленький инструмент исключительно для собственного пользования.
Артур с трудом мог себе представить, что Чарльз знает, где находится Уайтчепел. Но он был в Индии. Пенелопа делала какие-то странные намеки, и теперь у Годалминга возник смутный образ человека, совсем непохожего на скучного собеседника, известного ему по ночным посиделкам у Флоренс Стокер.
— В любом случае через полчаса мы ожидаем визита сэра Чарльза Уоррена. Я стану изрыгать огонь и внушу ему важность поспешного и счастливого завершения сей оказии. После чего обременю комиссара вашим присутствием.
Артур тихо гордился собой. Умный «новорожденный» может значительно продвинуться по карьерной лестнице, оказав такую услугу премьер-министру.
— Годалминг, у вас есть возможность навсегда стереть пятно с вашей репутации. Приведете нам Серебряного Ножа, и все станет так, словно вы никогда не встречали Абрахама Ван Хелсинга. Очень малому количеству людей представляется шанс изменить свое прошлое.
— Благодарю вас, премьер-министр.
— И запомните, наши интересы совпадают. Если убийца предстанет перед судом, справедливость восторжествует. Но наиболее важная сторона этого дела никак не связана с судьбами покойных demi-mondaine.[18] Когда все закончится, на безумца должна излиться брань, а не почтение.
— Мне кажется, я не совсем вас понял.
— Позвольте привести пример. В Нью-Мехико десять лет назад один «новорожденный» сошел с ума, убивая всех подряд без всяких раздумий. «Теплый» человек по имени Патрик Гарретт зарядил дробовик шестнадцатью серебряными долларами и прострелил ему сердце. Вампира звали Генри Антрим, или Уильям Бонни, и это был тупой кровопийца, заслуживающий своей участи. Но вскоре в народе стали ходить разные истории, а вульгарные романчики только подкрепляли его юный и героический образ. Теперь убийцу называют Билли Кид, Билли Кровь. Отвратительные злодеяния и мелкие преступления забыты, и на американском Западе появился собственный вампирский полубог. В дешевой прессе можно прочитать, как он спасал прекрасных дев, а те награждали его, с жаром расточая свои симпатии, как он вступался за бедных фермеров против скотозаводчиков, как он стал душегубом, дабы отомстить за смерть своего отца-во-тьме. Все это болтовня, Годалминг, сладенькая ложь для газет. Билли Бонни опустился настолько низко, что обескровил собственную лошадь. В нашем случае этого не случится. Когда Серебряного Ножа посадят на кол, я хочу, чтобы он отошел в мир иной безумцем, а не бессмертной легендой.