— Твоя умереть может.
Домбер посоветовал:
— Надо принять меры.
— Какие меры? — простонал Лутатини.
— Пейте больше воды — прополощите желудок, а потом чем-нибудь крепко подтяните живот.
Несколько раз Лутатини принимался пить воду, но желудок сейчас же выбрасывал ее обратно.
Низкорослый и широкоплечий кочегар, бразилец, туго перетянул ему живот полотенцем, словно корсетом. Стало легче.
Чтобы хорошенько горел уголь, куски его не должны были превышать величины человеческого кулака. А между тем попадались пудовые комья. Лутатини дробил их тяжелым молотом. Ныли руки, ноги, спина, а на ладонях появились мозоли. Работая, он думал, что нужно быть не человеком, а животным, чтобы выполнять труд угольщика.
Кочегары покрикивали:
— Живей поворачивайся, Лутатини!
После смены он едва поднялся на верхнюю палубу, шатаясь, как больной.
Обед состоял из бобового супа и жареного мяса с рисом. В другое время такая пища показалась бы невкусной, но теперь он набросился на нее с жадностью. Изнуренные руки дрожали, расплескивая из ложки суп.
В продолжение восьми часов Лутатини был свободен. Он лег на свою койку, которую теперь отвели для него во второй половине кубрика, где жили кочегары, и не успел сомкнуть глаз, как начал, словно на лифте, приятно проваливаться в какую-то тьму, — впервые без тревоги и мыслей. Ему показалось, что это длилось всего лишь две-три минуты. А между тем прошло более четырех часов. Чьи-то руки приподнимали его, трясли. Слышался надоедливый голос:
— Вставайте, святой человек, ужинать.
Полусонный, он уничтожил две котлеты с картофелем, выпил кружку чая со сгущенным молоком и опять завалился спать.
За четверть часа до следующей вахты китаец Чин-Ха дергал его за ногу, выкрикивая взвизгивающим голосом:
— Да ну же, проснись! Твоя на вахту пора! Слышишь? Башка твоя плохой!
Лутатини заспанными глазами долго всматривался в желтое лицо китайца, не понимая, в чем дело. А когда очнулся, болезненно скривил лицо. Он отдал бы полжизни, только бы не идти на постылую вахту.
Наступила вторая неделя, как «Орион» отвалил от берегов Аргентины. Курс продолжали держать прежний — на восток. Было ясно, что капитан не без цели уклоняется от обычного пути вправо. В редких случаях здесь могли встретиться коммерческие корабли, а для парохода, имеющего в своих трюмах контрабандный груз, важно было пройти втихомолку. Кроме того, в этих водах совсем отсутствовали немецкие субмарины. Опасность должна наступить после, когда не доходя до Африки, «Орион» пересечет экватор и направится к Гибралтарскому проливу.