— О боже, Джек! — сквозь слезы шепчу я. — Мне кажется, кто-то хочет меня убить.
Джек
Либби не склонна к истерикам, поэтому, когда она пробормотала — сквозь слезы! — что кто-то хочет ее убить, я ей поверил. Я немедленно оставил все дела и примчался домой. Прыгая через две ступеньки, я взбегаю по лестнице, поворачиваю ключ в замке и едва не сбиваю с ног Либби. Она, босая, стоит за дверью, сжимая в руке мобильный телефон. Совсем как Ева.
Сердце переворачивается у меня в груди, когда я вижу на лице Либби одновременно ужас и облегчение. Такое же выражение лица было у Евы, когда я вечером входил в дом. Неужели кто-то хотел убить Еву? Она никогда ничего такого не говорила, даже после того, как на нее напали на улице. Я постоянно спрашивал у нее, почему она такая нервная, почему вздрагивает от любого шороха. Она неизменно отвечала, что насмотрелась ужастиков и наслушалась историй о привидениях. Но чтобы Либби делала то же, что и Ева, да еще заявляла такое по телефону!.. Что, если Еву действительно убили?
Ну да, убили! Зачем кому-то было убивать Еву? Ее сомнительные занятия остались в прошлом, мой отец не узнал в ней женщину, услугами которой он пользовался, следовательно, она никому не мешала. Кроме того, убийства совершаются в других семьях. В таких семьях, как моя, происходят только несчастные случаи. Либби бросается мне на шею и прижимается так крепко, как будто боится, что ее попытаются от меня оторвать. Прежде она ничего подобного не делала. Я никогда не задумывался над тем, почему Либби никогда ко мне не льнет. Она еще ни разу не искала у меня поддержки. Это с ней впервые. У меня обрывается сердце.
— Все хорошо, все будет хорошо, — шепчу я, поглаживая ее по голове.
Она вся дрожит, и ее сердце бьется с такой силой, что я чувствую это даже сквозь одежду.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— Я должна отсюда уехать! — в панике шепчет она. — Сейчас же! Скорее увези меня отсюда! Я тебя умоляю!
— Ты босая, — напоминаю я ей. — Я принесу тебе…
— Нет! — вскрикивает она, и я вижу, что ее истерика нарастает, как прилив, грозя выйти из-под контроля. — Я должна немедленно отсюда уехать.
— Понял, — говорю я и смотрю на Бутча, который настороженно наблюдает за нами из своей корзинки, очевидно, понимая, что у Либби что-то вроде нервного срыва.
Я открываю дверь, и она морщится от струящегося снаружи света. Как я и подозревал, она уже давно не выходила не то что на улицу, но даже в сад.
Она делает глубокий вдох и смотрит на внешний мир, а затем косится через плечо на мир внутренний. Она осторожно делает шаг за дверь, морщась теперь уже из-за холодных каменных плит под ногами.