Я очень долго не решаюсь взглянуть на ту женщину, в которую я превратилась.
Джек
Когда я вижу ее, сердце останавливается у меня в груди. Она лысая. Кроме шрама и пересекающих его швов, у нее на голове нет ничего.
Она стоит в прихожей и в отчаянии заламывает пальцы. Она очень похожа на маленькую девочку, которую застали за какой-то шалостью и которая теперь ожидает наказания.
— Твои волосы, — говорю я. — Их нет.
Она кивает. Ее глаза наполняются слезами. Широкими шагами я пересекаю прихожую и кладу руки ей на плечи.
— Я решила, что лучше пусть не будет ничего, чем чуть-чуть, — произносит она.
— Ты выглядишь просто потрясающе, — говорю я, и она удинвленно моргает.
— Правда? — шепчет она.
— Правда. В мире очень мало женщин, которые могут позволить себе нечто подобное. Но ты одна из них.
— Правда? — снова спрашивает она.
Я вижу, что от испытанного облегчения ее напряженные плечи расслабленно опускаются.
— Да. А самое замечательное то, что теперь я вижу все твое прекрасное лицо.
— Значит, я не похожа на страшилище? — настаивает она.
— Ты никогда не будешь похожа на страшилище, — говорю я и привлекаю ее к себе.
У меня в ушах продолжают звенеть ее слова: «Лучше пусть не будет ничего, чем чуть-чуть».
Я надеюсь, что на самом деле это не так. Я всем сердцем надеюсь на то, что это не так.
Либби
— Миссис Бритчем, мы ненадолго, — говорит мне женщина-полицейский.
Она в гражданской одежде. Ее сопровождает еще один полицейский в штатском, которого она не удосужилась нам представить. Все это немного чересчур для «обычного» заявления относительно «обычного» дорожного происшествия.
И мне очень не нравится то, что они находятся в моем доме.
Я хотела оставить все, связанное с аварией, за стенами своего жилища. Однако в ту неделю, которую я провела в больнице, где могла ответить на все их вопросы относительно аварии, потому что мне было совершенно нечего делать, моя версия событий, похоже, никого не интересовала, а вот с Джеком они поговорили. Теперь же, когда я вернулась домой и пытаюсь следовать постулату «жизнь продолжается», оставив весь этот ужас позади, они явились, чтобы не позволить мне это сделать. Они тащат меня назад. Мне кажется, я очутилась на допросе. Мне кажется, что, усевшись на переднее сиденье машины, попавшей в аварию, я каким-то образом совершила преступление. Джек находится в другом конце столовой. Он сидит на краю стола, хотя женщина-полицейский попросила его выйти. Мне показалось, что он намеревался беспрекословно повиноваться, но остановился, когда я спросила:
— Почему Джек должен уйти?