«А, ладно! — решила Ольга. — Что будет, то и будет! Зачем загадывать?»
И она вернулась к беседке, уже влюбленная по уши.
— О-о! — заметила она, глядя, как Павел Тарасович и Оболенцев допивают последние капли из кружек. — Пьянка в самом разгаре. А потом на сердце будете жаловаться? — улыбнулась она.
— А что на сердце жаловаться, — улыбнулся в ответ ей Оболенцев, — если «ему не хочется покоя»?..
— Это говорите вы или выпитое вами вино? — ехидно спросила Ольга.
— Это говорит мое сердце! — искренно ответил Оболенцев.
И его искренность понравилась Ольге.
— Что ж! — удовлетворенно заметила она. — Будем считать, что вино осталось в желудке и кровь доставила его в сердце лишь в незначительном количестве.
— Сразу видно — доктор! — одобрил Скорина. — Так мудрено, что я ничего и не понял. Стар стал, соображаю уже туго! — пожаловался он печально.
— Еще одну бутыль разопьете с гостем, совсем перестанете соображать! — укорила деда Ольга. — Вам уже нужно довольствоваться качеством, а не количеством. Ясно?
— Ясно, Оленька! Я же не каждый день! Гость редкий, из самой Москвы! Зашел, уважил! И человек какой! Ну, я и увлекся…
— Ладно уж! — сменила гнев на милость Ольга. — Раскаяние — первый шаг к исправлению…
Выпитое вино начало сказываться, и Оболенцев зашептал что-то на ухо деду.
Но выпитое вино начало сказываться не только на Оболенцеве, поэтому и дед перестал понимать сказанное шепотом.
— Не понял! — взглянул он пьяными глазами на Оболенцева. — Ты громчее!
Ольга расхохоталась, поняв его затруднения.
— Если вам туалет нужен, то, извините, все удобства за углом! Вон по той тропинке идите, не промахнетесь!
Оболенцев виновато улыбнулся и пошел по тропинке, Павел Тарасович закричал ему вслед:
— Погодь! Компанию составлю!
Скорина поднялся и поплелся вслед за гостем. Тот остановился, дожидаясь его. Ольга с улыбкой смотрела им вслед, хоть ей и было немного неловко.
— Знаешь, почему Майер хоть и жулик, но хороший человек? — неожиданно спросил у Оболенцева Скорина, едва поравнявшись с ним.
— Довольствовался… — начал было вспоминать прошедший разговор Оболенцев.
— Не только! — прервал его старик. — Майер никогда не хватал за глотку подчиненных. Нужно, например, дать приезжей комиссии, он вызовет всех и прямо так и скажет: «Кто сколько сможет!»
— С миру по нитке, голому — рубаха! — заметил Оболенцев, идя рядом с дедом.
— Это же копейки по сравнению с тем, что делается сейчас! — пьяно заворчал Скорина. — Одно дело пользоваться несовершенством правил торговли, другое — грабить все и вся.
Павел Тарасович долго еще высказывал Оболенцеву свои взгляды на новую администрацию, даже тогда, когда гость обживал уютный кирпичный домик, что служил деду не только туалетом, но и подсобкой, где можно было хранить садовый инвентарь.