— …твоя идея поохотиться очень неплоха, скажу тебе прямо, — продолжал Липатов. — Когда ты запланировал это мероприятие? — по-деловому поинтересовался он в конце своей длинной речи.
— На субботу, Егор Сергеевич! — обрадовался Борзов, чувствуя себя опять в роли фаворита. — Чтобы у вас еще оставалось воскресенье — отдохнуть на своей даче.
— Ничего себе охота! — засмеялся Липатов. — Если после нее придется целый день еще отдыхать.
— Стрелять полетим! — пояснил Борзов. — А стрельба утомляет. Косуль-то много!
— Мысль, конечно, интересная… — после некоторой паузы обронил Липатов. — Работа на идеологическом фронте хоть и не получилась у тебя, но кое-чему все же научила. Нахватался!
— Старался, Егор Сергеевич! — закончил Борзов. — Хотя язык у меня подкачал, но зато я — человек дела и образец верности. Ну, а то, что косноязычен немного, так вы сами знаете, что в нашем деле это не самое страшное.
Борзов врал с таким вдохновением, что сам себе верил. Прекрасно он бы справлялся и с работой секретаря по идеологии, но на этой работе было слишком много лихих говорунов, запросто заткнувших его за пояс. Карьера здесь далась бы ему трудно, ведь выше головы не прыгнешь. Конкурентов хоть отбавляй, а новый Сталин еще не скоро придет, чтобы можно было убирать всех пачками. Вот они с супругой и решили прибрать к рукам правоохранительные органы города. Через них реально можно влиять на обстановку, держать за жабры непокорных. Тамаре Романовне удалось даже убедить Липатова передать Борзову кураторство и торговлей, и общественным питанием. Ведь за одну зарплату не обеспечишь отдых нужных людей, не ублажишь все их желания. И Липатов, несмотря на многочисленные возражения остальных членов бюро обкома, решил вопрос в пользу Борзова.
«Ночная кукушка дневную перекукует!»
— Верный от тоски безмерной, — захихикал Липатов. — Ну, заезжай за мной пораньше в субботу, отдохнем вместе. Считай, уговорил!
И он бросил трубку, не сочтя нужным попрощаться. Борзова он держал чуть выше прислуги и относился к нему соответственно.
Но тот не обращал на это никакого внимания, вернее, воспринимал как должное. Ощутив свою нужность, он внезапно почувствовал и голод. Борзов обожал пиры и приемы, чем всегда пользовались заезжие визитеры.
Забыв, что Тамара Романовна отпустила на весь день повара с горничной, чьи роли покорно исполняла одна безответная Глаша, он поехал домой. Эта деревенская деваха тридцати лет была настолько покорна, что, когда в отсутствие жены Борзов заявился домой поздно ночью в пьяном виде и забрался к ней в постель, она покорно приняла его.