Это Рольф прекрасно понимал и сам. Даже если бы они оба ушли из Хедебю, то с Сигурдом лучше было бы не пересекаться, теперь двоим тесно на земле.
Конунгам становится все тяжелее справляться со своими людьми, викинги требуют новой дани, новых земель, а где их взять? Свое побережье уже все обобрано, воевать, отнимая друг у друга, опасно. Куда деваться? На тинге все чаще голоса делятся пополам, одни твердят о мире, другие – о походах на богатые земли франков и других соседей, но только не по суше, а по морю. Арабские купцы, привозящие красивых женщин, отличное оружие и пахучие порошки, рассказывают о несметных богатствах других стран. Конечно, там можно и головы сложить, но для викинга это не преграда, зато в случае победы богатства окупят все труды и лишения. Для них труд – это только война, даже тяжелая работа веслами на румах трудом не считается, это просто жизнь.
Для себя Рюрик еще не решил, пойдет ли со всеми вокруг Европы или останется сторожить свои владения здесь, в Ютландии. Но новые драккары решил все же заказать, они не будут лишними. И желающих сесть на их румы он тоже всегда найдет.
Но жизнь распорядилась несколько иначе…
Плохой год для Радоги выдался, очень плохой. Сначала Карислав весточку прислал, мол, домой не вернусь, живи как знаешь, найди себе другого мужа, коли сможешь.
Потом беда случилась такая, что разом перечеркнула спокойную жизнь…
Зима в тот год встала ранняя, но нестойкая. Снег выпал, потом растаял, снова выпал, то мороз, то оттепель. В такой день поехали Сувор с Далей через озеро к сестре ее на огнище дальнее, да в полынью и угодили. И лошадь, и сани под воду быстро ушли, Сувор выпрыгнуть успел, а Даля нет. Кузнец потом долго нырял в ледяную воду, пытался достать жену, но все бесполезно, тяжелая шуба на Дале была, утянул ее Озерный на дно. И сам Сувор занедужил после холодной воды, пролежал с неделю, стал кровью кашлять, в горячке гореть, все жену звал-кликал, чтоб не топла, его подождала… Потом раскрыл глаза, сказал, чтоб не обижали Радогу с Зоренем, только слышала это одна Илица. И будто не слышала. Захрипел Сувор, позвал всех к себе, попрощался и затих навек.
Почуяла Илица себя хозяйкой в семье, хуже самой злой свекровушки стала для Радоги, видел это Гюрята, но не хотел в бабьи дела вмешиваться.
Бьет волна речная в берег, сильно бьет. Редко когда тиха вода, оттого и город прозвали Ладогой – Приволновым. Холодное, своенравное озеро недалеко, то так свой характер покажет, то этак. Но все равно любят его ладожане, привыкли к озерному и речному норову, не ждут от него покорности. Может, потому и сами такие стойкие? Ни холодной воды не боятся, ни морозов, ни слякоти непролазной… Нево-озеро даже в жаркий летний день не всегда теплой волной балует, и в Волхове она тоже студеная, а мальчишки весь день в воде, словно не чувствуют холода. И Зорень стоит. Ловят рыбу у берега. У старших лодки есть, им проще, а младшие пусть пока так, придет и их черед уходить на лов. Опасно это, часто откуда ни возьмись налетит ветер, погонит лодки далеко от берега, если не умеет рыбак управиться веслом, то долго его может и до озера гнать, а то и вовсе Озерный утащит.