Она так задумалась, что не заметила, что не отрываясь смотрит на одного из работающих молодцов, тот тоже поглядывал в ответ, а как она усмехнулась, решил, что это ему. Бросил тюк, который тащил, шагнул к крыльцу. Варяги народ грубый, но с женщинами разговаривать умеют, насмешливо смотрели глаза Бьёрна, зовуще. Для Силькизиф, которая думала совсем не о нем, это стало неожиданностью, но когда варяг оказался совсем рядом да так глянул, поддалась только на минутку и пропала. О чем говорили, и не помнила, только ночью вместо князя, который, как и ее отец, дома не сидел, в ложнице был Бьёрн. Поддаваясь сильным мужским рукам, Силькизиф ни о чем не думала, она была счастлива той единой минутой, ради которой ее мать своей жизни не пожалела.
Минута оказалась не единой, только у Бьёрна хватило ума быстро от княжьей дочери отступить, чтоб головы не потерять от княжеского меча, а его место быстро занял другой. Жена у конунга молодая, горячая, ей ласки нужны, а не мысли о величии. Хотела и получила, варягам тоже Силькизиф нравилась, какие посмелее, те и ублажали дочь конунга по мере сил.
Шепнули Рольфу, что у его жены снова молодой дружинник ночью был. Разозлился тот, проклятая баба, позорит перед всеми! Шел в ложницу, не таясь, топал, кажется, так, что все слышали, но гость от Силькизиф не успел выскользнуть. Рольф и смотреть не стал, кто это, махнул мечом, и покатилась голова прочь от голого тела. Так же, не глядя, сказал жене:
– Следующей будет твоя!
Княжья дочь сидела на ложе, в ужасе закрыв рот рукой, понимала, что еще немного – и с ней случится то же. Вся ложница была залита кровью, алая жидкость булькала, выливаясь из горла, голова откатилась в сторону и смотрела на Силькизиф не мигая. Рольф вытер свой меч о край ее одежды, брошенной на лавку, и спокойно удалился. Только тогда Силькизиф закричала, не удержалась и прибежавшая на ее крик прислуживающая девка. Труп молодого норманна Оланда унесли, ложницу вымыли, но Силькизиф долго не могла успокоиться, все ей чудился Рольф, стоящий с окровавленным мечом в руке над трупом юноши, который приглянулся его жене.
Хотела пожаловаться отцу, но подумала, что будет только хуже, и не стала. Геррауд никогда не считался с женщинами, которых брал к себе на ложе, их дело ублажать конунга ночью, а что они делают, когда конунга ублажать не нужно, то его не интересовало. Но Рюрик тоже не простил бы измены, хотя сам имел много женщин. Таковы варяги, да и не только они…
Немного погодя снова позвал Рюрик Рольфа к себе на Ильмень. С одной стороны, доволен тот, надоело без дела в Ладоге сидеть, с другой – опасно, вдруг конунгу кто шепнул что, либо Силькизиф нажаловалась или, того хуже, Ефанда. Хотя не верил Рольф, что Рюрик может в угоду женщине лучшего дружинника убить или даже наказать, но и Рюрик не тот стал. Одна мысль – как обратно вернуться. Не понимал его Рольф, не успел здесь на ноги встать, как уже домой глядит. Не было такого с Рюриком, стареет, что ли?