Второй ангел вострубил, подошел к Бобрикову, ткнул его пистолетом в живот и сказал:
— Ну вот, Иван Иваныч и настала твоя последняя минутка. Молись, Иван Иваныч, сукин сын ты этакий, если за все свою долгую жизнь тебе довелось выучить хотя бы одну коротенькую молитву… Довелось? — спросил ангел Бобрикова.
— Довелось, — сдавленно пропищал Бобриков и не узнал своего голоса.
— Читай!
— Отче наш… — послушно забормотал Иван Иваныч. — Иже еси… На небеси… — Бобриков вдруг с ужасом понял, что даже «Отче наш» он наизусть до конца не знает и, почему-то пообещал себе, что как только придет домой, возьмет у тещи псалтырь и выучит ее обязательно.
— Понятно, — усмехнулся ангел и добавил. — Ничего, я подскажу: Хлеб наш насущный дашь нам днесь…
— Хлеб наш насущный дашь нам днесь… — вторил Бобриков.
— Молодец, — похвалил Бобрикова ангел. — Да не введи нас во искушение…
— Да не введи… Нас… Во… Искушение… — повторял Бобриков, бегая глазами по сторонам, в надежде, что кто-нибудь заметит это издевательство и протянет ему, Иван Иванычу, руку помощи…
Видимо ангелу нравилось, то как Бобриков читал «Отче наш». Он покачивал стволом пистолета где-то внутри живота Иван Иваныча в такт его словам.
— Да избави нас от лукавого… — продолжал ангел.
— Да избави нас… От… — и тут до Бобрикова наконец дошло, что как только он кончит читать и скажет «аминь» ангел разрядит в него всю обойму. Иван Иваныч запнулся. Язык присох у него к гортани.
— Ну? — ангел ткнул пистолетом в пухлый живот Иван Иваныча.
Бобрикову показалось, что пистолет проткнул пупок и достал до его позвоночника. Ноги его стали подкашиваться. Иван Иваны был готов бухнуться перед ангелом на колени.
— Ну? — сказал ангел удерживая Иван Иваныча от падения на кончике ствола.
— За что? — хрипнул Бобриков.
— Заказали тебя, папаша, — сказал ангел. — Плохи твои дела.
— Совсем плохи? — с надеждой спросил Бобриков.
— Ты даже не представляешь как, — сказал ангел и повернул ствол пистолета внутри живота Иван Иваныча. — Читай дальше. На чем мы остановились?
— Да избави нас от лукавого, — услужливо напомнил Бобриков ангелу.
— Замечательно, — похвалил тот. — Теперь прочти тоже самое, но с чувством. Все таки последние слова в твоей жизни. Ну!? — Бобриков ощутил мощный толчок в живот и почувствовал, что теряет сознание.
Ангел это заметил.
— Эй-эй, — сказал он. — Только не умри раньше времени! Держи себя в руках. Ты же мужик! Мужик? Я правильно говорю?
— Гым, — сглотнул Иван Иваныч.
— Тогда читай.
— Гым, — что-то дернулось внутри горла Бобрикова.
— Извини, приятель, не расслышал, — ангел нагнулся к Бобрикову, отодвинул край капюшона и подставил ему под нос ухо, как бы прислушиваясь.