А потом пароход La Suisse, «Швейцария». Тогда я еще не знал, что всю следующую неделю этот пароход станет нашим вторым домом. Он и с пристани казался большим, но я не мог предположить, что по озеру могут курсировать такие огромные — на 1200 пассажиров, длиной почти 80 метров, хоть беги стометровку. Нам рассказали, что построили его в 1910 году, и с тех пор ходит он каждый день. Случаев отмены рейсов не было, даже во время войны.
Первый город — Лозанна, и первое разочарование. В телефонном справочнике всего десять банков. Банков, где каким-либо образом упоминалось имя «Энгельс» или на худой конец «Маркс», нет.
Мы зашли в первый банк. Попросили управляющего. Я улыбался, Мальвина сияла и хлопала ресницами, но управляющий был строг: никакой информацией о других частных банках он не владеет. Не владели информацией о частных банках клерки и управляющие других банков.
Встретились мы с адвокатом по частным вопросам мэтром Люсьенном. Он выразил готовность помочь нам купить или снять дом, выгодно вложить деньги. Он мог посоветовать частный банк, даже несколько банков, если мы хотим вложить деньги. Но вот банков, где владелец, существующий или исторический, Энгельс или Маркс, он не знает.
— Я, конечно, в курсе, кто такие Маркс и Энгельс, могу предположить, что их однофамильцы держат банк, но в Швейцарии так много банков, и они такие разные, что все упомнить нельзя.
— Стало быть, — невозмутимо спросила Мальвина, — не зная, в каком городе находится банк, мы не сможем его найти?
— Не зная, на какой улице находится банк, — уточнил мэтр Люсьенн.
— Но мы хотим вложить деньги именно в этот банк, — настаивал я.
— Вам надо определить условия, на которых вы хотели бы вложить деньги, а потом я вам смогу посоветовать специалиста, который вам порекомендует банк.
— Такое положение во всей Швейцарии? — спросил я.
— Да, — вздохнул мэтр Люсьенн. — Ничего не поделаешь, страна консервативна, а банковская тайна священна.
* * *
— Мы поедем дальше по маршруту парохода? — спросила Мальвина.
— Да. Хотя вероятность найти нужный банк равна нулю.
Так оно и оказалось. Мы доплыли сначала до Виве, потом до Монтрё, заходили в банки, листали телефонные книги. Потом Шийон, Вильнёв, Бувре и большой перегон до Сан-Женгольфа.
Мы сидели на палубе. Берег был совсем близко, за небольшой прибрежной полоской горы, высокие, некоторые покрыты снегом. На фоне гор выделялась одна, самая высокая.
— А ведь это может быть Монблан, самая высокая гора в Европе, — вздохнула Мальвина.
— Подплываем к Сан-Женгольфу, — объявили по радио. Мальвина встала: