— О, у нас уже давно нет смертной казни! — ужаснулись тюремщики.
— Но она этого не знала. Кто-то ей сказал, что в Италии казнят на гарроте.
И объяснил, что такое гаррота:
— Это когда надевают на шею деревянный ошейник и медленно его сжимают. Пока несчастный не умрет в муках.
Вообще-то ни в Португалии, откуда «родом синьорина», ни в Италии гарроту никогда не применяли, но на тюремщиков это подействовало.
— Какая дикость!
Я продолжал развивать успех:
— Она назвала мальчика не по-португальски, а по-итальянски. Она хочет, чтобы он был итальянцем.
Она надеется, что честной и безупречной жизнью мальчик искупит грехи его отца.
При словах «грехи отца» тюремщики понимающе развели руками. А я продолжал:
— Я надеюсь, что заточенный в камере Микеле неустанными молитвами пытается найти дорогу к прощению. Денно и нощно взывая к господу, он наверняка хочет открыть для себя истину и доброту.
Мне трудно было представить Микеле неустанно молящимся да еще денно и нощно. Однако, как ни странно, начальник со мной согласился:
— Падре Рафаэлле доволен им.
— Я надеюсь, — осторожно продолжал я, — что, узнав о рождении сына и увидав чистый лик матери своего младенца, он поймет, что совершенные им по непродуманности поступки на самом деле были посланы ему для выхода из тьмы порока.
Начальник посмотрел на Мальвину дольше, чем полагалось правилами приличия, задержав взгляд на ногах, и встал.
— Я доложу синьору директору.
Остальные тюремщики закивали головами.
Синьор директор явился минут через пять. Это был невысокого роста офицер в аккуратном мундире, с живыми глазами и ухоженным лицом. По тому, как он посмотрел на Мальвину, я понял, что у нас появился шанс.
Начальник, который беседовал с нами, изложил директору проблему, не забыв ни про гарроту, ни про итальянское имя.
— Я буду молиться за вас, синьор директор, — вставила Мальвина.
Мне стало понятно, что молитва — далеко не то, что он хотел бы иметь от «моей безутешной сестры».
— Я могу дать разрешение на свидание, — немного поколебавшись, изрек он, — но только без непосредственного контакта. Синьорина будет задавать вопросы моему офицеру, а он передавать их заключенному. И наоборот.
Я рассчитывал совсем на другое, но приходилось соглашаться.
— Я вам так благодарен! Так благодарен! Элиза, поблагодари синьора директора.
Элиза встала и почти бросилась на синьора директора. Тот не испугался и, даже напротив, расставил руки, чтобы принять ее в объятия.
— Нам придется немного усложнить переговоры, — пояснил я. — Моя сестра не владеет итальянским. Она будет говорить мне по-португальски, а я буду переводить для вашего офицера, который и передаст ее слова синьору Платини.