Проделав весьма обстоятельную работу, Хон подготовил письменное заключение, снабдив его значительным числом графиков, схем и диаграмм. Естественно, что защита рассчитывала увидеть Вэсса выступающим на процессе, чтобы его показания стали достоянием всех участников судебного разбирательства. Он без колебаний принял предложение прибыть в Москву в Хамовнический суд, и 31 мая 2010 года на трибуне предстал высокий, крепкий мужчина в очках семидесяти лет от роду.
Трудно устоять перед тем, чтобы не привести дословно выводы, к которым пришел техасский аналитик нефтяной отрасли. По большому счету, каждое такое слово – последовательно забитый гвоздь в крышку гроба абсурдного обвинения:
• Действия Ходорковского соответствовали действиям руководства компании, намеревающегося построить образцовую компанию, которая смогла бы достичь устойчивых показателей роста и долгосрочной рентабельности.
• ЮКОС был сравним с другими российскими и зарубежными вертикально интегрированными нефтегазовыми компаниями.
• ЮКОС внедрил строгую практику бухучета, стал более прозрачным, открыто публиковал результаты своей деятельности и планы на будущее.
• Цена нефти на устье скважины в большой степени отличается от многочисленных базисных (эталонных) цен и фактических цен конечного покупателя.
• Сравнивать цену на устье скважины с ценой конечного пользователя, по сути, то же самое, что сравнивать яблоки с апельсинами.
• То, как сбытовые или торговые компании внутри холдинга «ЮКОС» приобретали нефть у разведочно-добывающих дочерних компаний, соответствовало отраслевым стандартам, обычаям и практике.
Видимо, хорошо понимая, что такого рода обоснованные откровения создадут существенные проблемы для предстоящего к вынесению обвинительного приговора, судья Данилкин начал атаку на приглашенных защитой специалистов с отказа в приобщении к делу заключения Хона. Перед этим прокурор Смирнов, обсуждая данный вопрос, подсказал суду абсурдную версию о том, что такие заключения могут быть получены только официальными должностными лицами, чем продемонстрировал полное незнание закона. Видимо, не желая быть уж слишком сильно осмеянным юридическим сообществом, судья Данилкин придумал другой повод: он отказал защите потому, что на момент составления заключения Хон еще не был признан специалистом! И тем самым «закрыл» сразу две нормы – из УПК и закона об адвокатской деятельности.
И не задавший ни одного вопроса Хону по существу проведенного им исследования, Данилкин (по крайней мере, его фамилия указана в вводной части приговора) затем написал по поводу единственного допущенного к показаниям специалиста: «Суд считает, что Хон не является специалистом в области российского права, в компании не работал, использовал сведения о компании, полученные из СМИ, при оценке деятельности “ЮКОСа” проверку соблюдения компанией требований российского законодательства не проводил, следовательно, его показания несостоятельны в силу ненадлежащей осведомленности о деятельности ОАО «НК “ЮКОС”». Процитированный фрагмент, аналогичные тезисы которого встречаются также и применительно к другим специалистам, трудно обозначить иначе как псевдоюридическим мракобесием. Даже дилетанту ясно, что если бы Хон ранее трудился в ЮКОСе, он не смог бы выступать в качестве специалиста, а давал показания лишь как свидетель. Пассаж о знании российского права совершенно неуместен исходя из существа вопросов, поставленных перед специалистом. При всем этом в приговоре нет даже малейших попыток осмыслить сущность обстоятельного анализа, представленного суду.