– И вам того же… да вы не торопитесь, смотрите, сколько еще пустых мест.
– Э, извините… Знаете ли, привык-с. Торопиться-то. Я каждый год здесь отдыхаю… Сыновья путевку берут. Так пару раз задержался – ан, нет, не пускают-с.
Неестественно широкий лоб был почти без морщин, а манера по-старинному добавлять «с» начинала забавлять женщин.
– Что же вы, дедушка, – Елена смутилась, но закончила: – Что же вы опаздываете?
– Дедушка, дедушка, – весело среагировал тот на смущение. – Трижды уже. А задерживаюсь, позвольте объяснить, по причине собственной неорганизованности. Да-с, неорганизованности. Ну, уж тут как водится… или рыбалочка, или степенство. Человек-то я торопливый, как вы имели честь заметить, даже суматошный немного, однако и выручало это меня превеличайшее количество раз. Так-то-с.
Женщины переглянулись. Услышать такой говор здесь, за тридевять земель от мест, где он мог сохраниться, да к тому же чудом, было поистине случаем с большой буквы. Первой решилась Полина:
– А сколько у вас детей?
– Двое-с, я же сказал. Послал бог двоих сыновей… дочку хотел, да не сподобил. Вы меня простите еще раз, с собой захватил.
Он выложил на стол сверток.
– Рыбёшку-то я подкоптить отдал, а вот сальдо захватил.
И, развернув бумагу, аккуратно выложил на тарелочку с салатом несколько кусочков сала.
– Прожилочки, прожилочки-то какие! Розовые, как вчерась из рассола. Здесь такого не подают-с. Куда уж! Отведать не желаете?
Подруги, по-прежнему улыбаясь, замотали головами.
– Ну, нет так нет-с. Позвольте горчички… – и, не дожидаясь реакции, чуть наклонившись вперед, он ловко схватил двумя пальцами, горчичницу. Так же ловко намазав первый кусок и отправив в рот, старичок простонал от удовольствия. – М-м-м, зря, ей богу зря отказываетесь. Правда, горчичка чуть залежалась, да уж тут виню себя. М-м-м, – повторил он, – чудо-с! – и также торопливо, как и говорил, приступил к салату. – А салатик-то хорош, хорош… и хлебец пахуч! – продолжая нахваливать все, к чему прикасался, мужчина причмокивал, обсасывал или просто покачивал головой от удовольствия. Впечатление, что он рад всегда, независимо от обстоятельств, забавляло.
«Счастливый человек», – грустно подумала Полина, наблюдая за быстрыми манипуляциями рук и мимикой лица.
Старичок, взяв двумя пальцами салфетку, вытер рот, наклонился к ним и, таинственно щурясь, тихо проговорил:
– Что расскажу… в прошлом веке, да-с, уже в прошлом, – повторил он, закатив на секунду глаза, будто делая какие-то вычисления, – такую горчинку раз подавали, доложу вам. У дружка моего, Пьера, я с непривычки, помниться, солидно-с так хватил, – рассказчик выдержал паузу и громко рассмеялся: – Три дня видеть не мог! Три дня-с! Как вам пассажик?! Вот смеху-то было, среди наших! Какие умельцы на Руси жили! Какие умельцы!