– Чем, по-твоему, мне следует заняться? – спросила я у Ларка.
– Моргом командует Эрл. Поработай пока на эвакуации останков. Когда начнет прибывать транспорт, ты понадобишься мне здесь.
Вернувшись на место крушения, я направилась прямиком в ближайший трейлер санобработки и надела маску, перчатки и защитный костюм. Чувствуя себя скорее покорителем космоса, нежели антропологом, я кивнула охраннику, обошла заграждение и двинулась к временному моргу за самой свежей информацией.
Точное расположение каждого отмеченного флажком предмета вносилось в программу наподобие «Си-эй-ди», с использованием технологии «Тотал стейшн». Позже местоположение частей самолета, личных вещей и человеческих останков разметят на виртуальной координатной сетке, а результат распечатают. Поскольку технические приемы намного быстрее и эффективнее традиционной топографической съемки с применением бечевок и вручную нанесенных координат, останки жертв начали собирать уже сейчас. Я решительно пробиралась вперед через зону обломков.
Солнце уже опускалось по дуге к макушкам деревьев, и сцену чудовищной катастрофы паутиной оплетали легчайшие тени. За время моего отсутствия здесь почти ничего не изменилось – разве что расставили прожекторы, да еще заметно усилился запах разложения.
Следующие три часа я помогала коллегам снабжать бирками, фотографировать и упаковывать то, что осталось от пассажиров рейса 228 «Эйр транссаут». Целые трупы, туловища и конечности складывались в большие мешки, фрагменты человеческой плоти – в те, что поменьше. Потом все мешки отвозили вверх по склону и размещали на стеллажах рефрижераторов.
Было тепло, в защитном костюме и перчатках я обливалась потом. Повсюду кишели мухи, привлеченные запахом гниющей плоти. Несколько раз приходилось бороться с тошнотой, когда я соскребала в мешок внутренности или ошметки мозга. В конце концов обоняние и разум потеряли всякую чувствительность. Я не заметила, как небо налилось закатным багрянцем и на месте работ включили прожекторы.
В тот момент я увидела совсем молоденькую девушку. Она лежала навзничь, ноги в голенях неловко вывернуты назад. Лицо обглодано, и обнажившаяся кость в свете заката отливала кроваво-алым.
Я выпрямилась, обхватила себя руками и несколько раз глубоко, нарочито размеренно вдохнула. Вдох – выдох, вдох – выдох.
Боже правый! Неужели недостаточно одного падения с высоты тридцать тысяч футов? И нужно еще, чтобы дикие звери изгалялись над тем, что осталось от несчастных?
Совсем недавно эти мальчики и девочки танцевали, играли в теннис, катались на «русских горках», проверяли электронную почту. Воплощали собой заветные мечты родителей. Теперь этому конец. Теперь они станут только фотографиями в рамках на закрытых наглухо урнах.