Меня разбудил телефонный звонок. Пит задернул шторы, и в комнате было так темно, что я не сразу отыскала телефон.
– Встретимся вечером в «Провиденс-роуд сандриз», угощу тебя гамбургером.
– Пит, я…
– У тебя высокие запросы. Хорошо, увидимся в «Бижу».
– Дело не в ресторане.
– Завтра вечером?
– Не думаю.
В трубке воцарилось молчание, сопровождал его далекий гул.
– Помнишь, как я угодил в аварию на «фольксвагене» и настаивал на том, чтобы мы ехали дальше?
– Из Джорджии в Иллинойс без фар.
– Ты не разговаривала со мной шесть сотен миль дороги.
– Пит, это совсем другое.
– Тебе не понравилась вчерашняя ночь?
Вчерашняя ночь была восхитительна.
– Дело совсем не в этом.
Я различила в трубке отдаленные голоса и посмотрела на часы. Десять минут девятого.
– Ты на работе?
– Так точно, мэм.
– Зачем звонишь?
– Ты просила разбудить.
– Вот как. – Заведенный издавна порядок. – Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
– И спасибо, что присмотрел за Верди.
– Он хоть появился?
– Ненадолго. Выглядел раздраженным.
– Старина Верди не любит отказываться от привычек.
– Он всегда терпеть не мог собак.
– И перемены.
– Да, и перемены.
– Перемены бывают к лучшему.
– Ну да.
– Я изменился.
Я уже слышала от Пита эти слова. Так он говорил три года назад, после интрижки с судебной репортершей, и повторял потом, после истории с девицей – агентом по недвижимости. Третьего раза я дожидаться не стала.
– У меня было нелегкое время, – продолжал Пит.
– Угу. У меня тоже.
Я повесила трубку и долго, с наслаждением плескалась в душе, размышляя над нашими недостатками. Именно к Питу я всегда обращалась за советом, поддержкой, утешением. Он был моей страховочной сетью, средоточием покоя, к которому я стремилась после дневных бурь. Разрыв между нами оказался болезненным, но он же пробудил во мне силу, о которой я прежде и не подозревала.
И которой никогда раньше не пользовалась.
Я вытерлась насухо, обмотала полотенцем голову и придирчиво осмотрела себя в зеркале.
Вопрос: о чем я думала прошлой ночью?
Ответ: я не думала. Я была разозлена, обижена, уязвлена и одинока. И у меня очень долго не было секса.
Вопрос: повторится ли это снова?
Ответ: нет.
Вопрос: почему?
Почему? Я по-прежнему люблю Пита. Полюбила его с той самой минуты, когда увидела впервые, босого и голого по пояс, на крыльце юридического факультета. Любила, когда он лгал о Джуди, потом об Эллен. Любила, когда два года назад собрала вещи и ушла.
И безусловно, до сих пор считаю его чертовски сексуальным.
Моя сестра Гарри, живущая в Техасе, любит употреблять выражение «феерическая дура». Хоть я люблю Пита и считаю его сексуальным, я вовсе не феерическая дура. Вот почему это никогда не повторится.