— Послушай, Нэтти. Но это же все — ерунда… Мимолетный каприз хотения. Самости. Себя самого — вот он я, берите, любуйтесь. Ничего это не значит, по большому счету, пойми ты!
Она согласно кивнула головой.
— Знаю. Психологи говорят, нет проблемы в мимолетной измене. Это в порядке вещей. Проблема во мне. Я — другая. Не готова тебя принять любящим не меня.
— Черт! С чего ты взяла, что я ее люблю? Много чести ей будет! Это просто мужская дурь, блажь, не знаю, что там еще… Она сама вызвала этот никчемный вихрь. Когда что то открыто предлагают трудно не взять, согласись? — Он усмехнулся, но уголки его губ дрогнули.
— В ней что-то иначе? Не так, как во мне?
— У нее простые желания. Брать, хотеть, нравиться. Потому она и сама проста, наверное. Ей были бы понятны во флейт — сюите только три первых ноты. А ты сама вся, как флейта Октава. Не все могут брать октаву сразу, ты знаешь…
— Ты что же, устал от моего совершенства? — Она вдруг рассмеялась. Как то мягко, с небольшими паузами. Оторвавшись от него, она направилась к эркеру окна, в глубине комнаты. Шаги ее были чуть неуверенны, но неточность движений скрадывалась пушистым ворсом ковра.
— Я глуп. Бесконечно глуп. Я подумал, что уже как то привык к нему.… А в нем еще столько граней.
Он двинулся за ней. Подошел сзади, мягко обнял за плечи, зарылся лицом в волосы.
— Послушай, милая, давай забудем все это… Как дурной сон. Просто — смени духи. И давай переедем в другой отель.
— Хороший совет. Но я лучше перееду к Лиле. Она обрадуется. Говорит, что Арс без меня тоскует, иногда скулит. Нарушает тишину. Это плохо. Я вот сейчас поднимусь к ним на седьмой этаж, а ты немного позже пришли мои вещи к ней в номер, хорошо? — Она мягко высвободилась из его рук и направилась в спальню. — Я сейчас соберу сумку… — Заскрипели дверцы гардероба, ему послышалось, что она сбросила с ног туфли и стала ходить по комнате босиком: — легко, еле слышно, словно на цыпочках. Он заглянул в комнату, остановившись в дверях, уцепившись рукою за косяк. Так все и было. Босая, в струящемся легком кремовом платье из шифона, она стояла у туалетного столика и собирала в несессер флакончики, тюбики, расчески, щетки, помаду. Разную дамскую мелочь. Собирала совершенно спокойно, невозмутимо. Будто ничего не происходило. Не рушилось. Не останавливалось в этот момент.
— Нэтти, черт тебя побери! Прекрати! — Его голос разорвал напряженное затишье вокруг так, как внезапная молния в небе разрывает тяжелую грозовую тучу. — Она невольно вздрогнула. Ее немигающий взгляд был устремлен в зеркало. Сквозь него, сквозь все пространство комнаты. Он вдруг увидел, что из нижней ее губы течет крохотная струйка крови.