— Что ты сказала?! — Недоверчиво протянул Турбин, уставившись на нее, и, думая, что ослышался: — Повтори. Ты сказала: «Я тебя вижу?» Господи Иисусе! Господи. Натка, ты не шутишь??! Или я, что — тоже схожу с ума?? — Он водил ее ладонью по своему ошеломленному лицу, прижимая ладонь эту — к губам. И совсем не замечая, что голос его осел, охрип, от непрошенного потока слез. Точнее — горечи изумления, стекающей из глаз невольно. Просто вижу тебя. Не знаю почему. Просто — вижу. Темнота ушла. — Она счастливо, потрясенно улыбалась. Потом повернула голову чуть набок. — Это же такое чудо, Кит! Увидеть тебя. Немыслимое чудо!
— Действительно — чудо, моя пани! — хмыкнул он, пытаясь обрести хоть какое то равновесие в шутливости тона, но губы его предательски дрогнули. — Это чудо, что ты за две минуты два раза нарушила свое табу. Она непонимающе уставилась на него.
— Какое табу? О чем это ты?
— Ну как же. За неполных две минуты ты уже дважды назвала меня: «Любимый»! Такого раньше не бывало. Это точно уж — полное диво, моя королева! — он умиротворенно положил голову ей на грудь. Она ласково погладила его по волосам, наматывая темно — каштановые колечки на палец… В дверях раздались чьи то тяжелые, но скорые шаги, металлическое звяканье. И в комнату, перемешиваясь с запахом жженой пластмассы и паленого волоса, властно и тягуче поплыл «аромат» валидола и йода.
— «Скорую» вызывали? Где Ваш больной? — наполнил комнату молодой, нарочито звонкий, упругий женский голос.
«Синяя. Как василек!» — привычно подумала она. И тотчас распахнула глаза, внезапно воочию увидев перед собою лицо со вздернутым носом, в светло — соломенных кудряшках «химии». Действительно синие глаза плескались, переливались изнутри теплым, сапфировым светом. Портила впечатление лишь маленькая рябинка шишечка на правой щеке…
— Больная, — выдохнула Наталия тихо и радостно. — Это я. — И снова на миг зажмурилась, боясь, что хрупкое, непривычное видение исчезнет… Открыла их снова. Ничего подобного. Все оставалось на месте. Чудо совершилось и теперь ни за что не желало покидать ее. Оно пришло навсегда.
… — Ну вот и все, господин Турбин. Ваша супруга попросту — беременна. От этого ее головокружения и тошнота. Все обычно. И все замечательно. — Врач, устало и мягко улыбнувшись, поправила волос у виска. По сроку это, примерно, — полтора месяца, но точно все-таки определит гинеколог и УЗИ. То, что происходит с ее зрением, я понять не могу, здесь нужна консультация специалиста. Возможно, что кроме сильного, внезапного ушиба, на зрительный нерв непредсказуемо повлияла все та же беременность. Понимаете, гормоны играют свою мелодию, они меняют все в организме. Это как оркестр. Вы музыкант и Вы поймете. Настраиваются инструменты и все меняется в атмосфере, в зале. Все в предвкушении волшебного мига. И прежняя тишина начинает звучать по новому. Абсолютно.