– Он прав, Марта. Человек может почувствовать, что любовь очищает.
Он поднялся, постоял, пошатываясь, и поковылял к воротам и такси.
– Подожди! – закричала она и схватила «дипломат», оставленный на гравиевой дорожке.
Но такси уже ехало по дороге, ведущей в темноту, которая начиналась за районом частных вилл.
Ивер Иверсен покачивался на пятках и крутил в руках пустой бокал из-под мартини. Он разглядывал гостей праздника, собравшихся в группы на окрашенной в белый цвет террасе и в гостиной дома. Гостиная имела размеры среднего бального зала и была обставлена со вкусом человека, которому не нужно в ней жить. «Дизайнеры интерьеров с неограниченным бюджетом и ограниченным талантом», как любила говорить Агнете. Мужчины надели смокинги, как и было указано в приглашении. Женщины находились в очевидном меньшинстве, и это делало присутствующих еще более привлекательными. Ослепительно красивые, возбуждающе молодые, представляющие собой интересную этническую смесь. Высокие разрезы, обнаженные спины и глубокие декольте. Элегантные, экзотичные, импортированные. Истинная красота всегда редкость. Ивер Иверсен не удивился бы, если бы кто-нибудь провел по гостиной снежного барса.
– Кажется, собрались все без исключения финансисты Осло.
– Только те, кого это не особенно волнует, – сказал Фредрик Ансгар, поправил бабочку и глотнул из своего бокала фирмы «GT». – Или те, кто не разъехался по летним виллам.
Нет, подумал Ивер Иверсен. Если у них есть какие-нибудь претензии к Близнецу, они приехали в город. Они бы не смогли иначе. Близнец. Он посмотрел на большого человека, стоявшего у пианино. Он мог бы служить моделью для портрета идеального рабочего на советских пропагандистских плакатах или для скульптур в парке Вигеланда. Все у него было большим, солидным, четко очерченным: голова, руки, пальцы, ноги. Высокий лоб, мощный подбородок, полные губы. Крупный человек, с которым он разговаривал, имел рост больше метра восьмидесяти, но рядом с Близнецом казался карликом. Ивер смутно припоминал его. Один глаз его был закрыт повязкой. Наверняка видел его лицо в финансовых газетах.
Иверсен схватил следующий бокал мартини с подноса официанта, курсировавшего по гостиной. Он знал, что этого делать не стоило, что он уже пьян. Но ему было плевать, он ведь как-никак горюющий вдовец. Хотя он понимал, что из-за этого и не стоило. Он мог начать говорить то, о чем потом будет сожалеть.
– Знаешь, как Близнец получил свое прозвище?
– Мне рассказывали эту историю, – сказал Фредрик.
– Я слышал, что его брат утонул и что это был несчастный случай.