Слева остались крутые утесы Ла-Вибора-Дельфины, чистый ручеек, что берет начало в горах и, как бы робея, вливает свои воды в мощное течение Дагуа, обрывистые вершины Арраяна. Нам необходимо было сделать остановку и запастись новым шестом, поскольку Лауреан сломал последний из запасных. Вот уже целый час не прекращался проливной дождь, река стала покрываться полосами пены и плывущими водорослями.
– Ревнует девчонка, – сказал Кортико, когда мы пристали к берегу.
Я подумал, что его слова относятся к печальной, приглушенной песне, доносившейся из ближней хижины.
– А что это за девчонка? – спросил я.
– Да конечно Пепита, хозяин.
Тут я понял, что речь идет о прекрасной реке под названием Пепита, которая вливается в Дагуа ниже селения Хунтас.
– Почему же она ревнует?
– Разве не видит ваша милость, какая вода бежит сверху?
– Нет.
– Прозрачная.
– Почему же тогда Дагуа не ревнует? Пепита красивей и чище, чем она.
– Дагуа слишком злющая. А это воды Пепиты, потому-то река и не желтая.
Пока гребцы готовились к дальнейшему пути, я зашел в хижину – мне интересно было взглянуть, на каком там играли инструменте; оказалось, это маримба – ряд постепенно уменьшающихся бамбуковых цилиндров с клавишами из чонты, по которым бьют обтянутыми бычьей кожей палочками.
Получив новый шест и убедившись, что он сделан из подходящего дерева, мы отправились дальше; погода исправилась, и ревность Пепиты нам была не страшна.
Гребцы, подбадриваемые Лоренсо, а также обещанной за хорошую работу наградой, старались изо всех сил, чтобы доставить меня засветло в Хунтас. Вскоре справа, в южной стороне, осталась деревушка Сомбрерилья, зеленеющая на суровых темных горах. В четыре часа мы прошли у подножия скалистых утесов Медиалуны, потом миновали опасный Кредо и наконец счастливо завершили свое невероятное плавание, сойдя на берег в Хунтасе.
Наш друг Д., давнишний служащий моего отца, ждал меня, узнав от почтальона, обогнавшего нас в Сан-Сиприано, что я должен прибыть этим вечером. Он отвел меня к себе домой, где я дождался Лоренсо и гребцов. Оба негра остались весьма довольны «моей особой», как выразился Грегорио. На следующее утро им надо было отправляться в обратный путь. Выпив по стаканчику коньяка и получив от меня письмо для управляющего портом, они сердечно со мной распрощались, пожелав здоровья и благополучия.
Глава LIX
…Сверкающая под последними лучами солнца Дагуа…
Когда мы сели за стол, я предупредил Д., что хочу если возможно, сегодня же отправиться дальше, и просил его устроить все, что для этого требуется. Он посоветовался с Лоренсо, тот сразу же сказал, что мулы в поселке найдутся, а ночь стоит лунная. Я велел без промедления готовиться в путь. Увидев, как решительно я настроен, Д. не стал возражать.