– Я ничего не буду говорить. Но скажи, что ты себе вообразила?
– Зачем?
– Значит, ты даже не позволяешь мне оправдаться?
– Я хотела бы знать, почему ты так вел себя, но мне страшно услышать это потому, что я не давала тебе никакого повода, и все время мне казалось, ты что-то скрываешь от меня… Но раз теперь ты доволен… то и я довольна.
– Я не заслужил твоей доброты.
– Может быть, я не заслужила…
– Я был несправедлив к тебе, и если ты позволишь, готов на коленях просить у тебя прощения.
Глаза ее, еще недавно затуманенные печалью, радостно вспыхнули.
– Ах, нет! – воскликнула она. – Ради бога! Я все уже забыла… слышишь? Все, все забыла! Но только с одним условием, – добавила она, помолчав.
– С каким хочешь.
– Если я скажу или сделаю что-нибудь такое, что тебе не понравится, ты тут же скажешь мне, и больше я не буду так делать и говорить. Не трудное условие?
– А я не должен просить тебя о том же?
– Нет, я не могу тебе советовать. Я не уверена, что думаю всегда правильно; к тому же ты узнаешь, о чем я хочу сказать, еще раньше, чем я произнесу хоть слово.
– Так, значит, ты понимаешь, ты веришь, что я люблю тебя всей душой? – спросил я тихо и нежно.
– Да, да, – прошептала она и, почти коснувшись рукой моих губ, знаком приказала мне молчать.
– Что ты собираешься делать? – спросил я, видя, что она направляется в гостиную.
– Слышишь? Хуан зовет и плачет, а меня нет.
Она остановилась на минуту в нерешительности, и такая нежность была в ее улыбке, такое любовное томление во взгляде, что, даже когда она убежала, образ ее долго еще стоял перед моим восхищенным взглядом.
Глава XXI
… Я заснул, убаюканный журчанием реки…
На следующий день я отправился в горы в сопровождении Хуана Анхеля, он нес подарки, посланные мамой Луисе и девочкам. Следом за нами бежал Майо: верный пес был готов ко всем испытаниям, хотя претерпел немало неприятностей в наших походах, уже непосильных для его возраста.
Миновав мост через реку, мы увидели Хосе и его племянника Браулио, они вышли ко мне навстречу, Хосе рассказал о предстоящей охоте, он собирался прикончить знаменитого в округе ягуара, который унес у него нескольких ягнят. Старый горец выследил зверя и открыл одно из его логовищ у истоков реки, примерно в полулиге от усадьбы.
Хуана Анхеля даже пот прошиб, когда он услыхал все эти подробности. Поставив кошелку на палую листву, он смотрел на нас с ужасом, словно мы собирались убить человека.
Хосе продолжал объяснять план нападения:
– Готов прозакладывать собственные уши, что он от нас не уйдет. Поглядим, правда ли сосед Лукас такой храбрец, как сам хвалится. За Тибурсио-то я отвечаю. Вы взяли картечь?