Но когда он станет конунгом… Да, она не хочет сидеть на плесковском престоле, зная, что уже через два года или даже через семь лет ей придется его освободить. Сражаться с Зимобором за смолянский стол она больше не станет, это бесполезно, если он действительно женится на дочери Столпомера полотеского. И не лучше ли, в самом деле, уехать за море, к народу, уже так хорошо ей известному, быть женой и матерью конунгов, править в отсутствие мужа, зная, что за спиной стоит мужчина?
Она медленно подняла глаза. Хродгар вглядывался в лес на востоке, и сейчас его остроносое упрямое лицо показалось ей очень красивым. В душе росло какое-то робкое чувство, удивление, открытие, ожидание чего-то нового, и это было приятное ожидание. И почему-то на сердце сразу стало легче, откуда-то появилась уверенность, что Зимобор поможет им, что завтра они одержат победу и все будет хорошо. И для нее самой кончится эта проклятая зима, у нее появятся дети… Ей вдруг представились несколько мальчиков лет четырех-пяти, их светловолосые головки и живые умненькие личики, звонкие голоса… Голоса будущих великих конунгов…
Хродгар напряженно вглядывался в ётландский стан и не смотрел на нее. Перед ним стояли иные картины – зрелища завтрашней битвы, без которой никакое будущее для него невозможно.
Избрана отвернулась и пошла прочь. Ей хотелось побыть одной.
* * *
Этой ночью Избрана не ложилась спать, только подремала совсем немножко. В самую глухую пору челядинка скрипнула дверью, и княгиня подняла голову.
– Там Хедин пришел, – шепнула челядинка, заправляя за ухо прядь волос из растрепанной косы.
Избрана тут же спустила ноги с постели: она лежала, не раздевшись. Челядинка подала ей черевьи, и уже вскоре она вышла на забороло. Здесь были все ее воеводы, одетые и вооруженные как для боя.
– Осталось недолго, – кивнул Хродгар, увидев ее. – Мы видели знак.
– Варяги его тоже видели, – буркнул десятник Травка. – Как бы чего…
– Ну и что они видели? – хмыкнул Громша. – Огненная стрела взвилась и упала, они и не поняли, что это такое.
– Примут за падучую звезду, – сказал Хедин. – И было бы очень хорошо, если бы они приняли ее за знак близкой гибели. Ведь так оно и есть.
Воздух уже серел перед рассветом, Избрана тайком зевала в рукав, но ее била дрожь волнения, и едва ли она сумела бы заснуть. Все вглядывались в темноту на востоке, ожидая начала битвы, но на таком расстоянии не удавалось ничего разглядеть.
– Вроде начали! – время от времени бормотал то один из мужчин, то другой. – Вроде слышно, бегут…
Снова и снова тревога оказывалась ложной, но внезапно Избрана осознала, что все действительно началось. Причем началось уже какое-то время назад. С самого края луговины, который выходил к лесу, долетали крики, сначала глухие и неясные, потом все более громкие.