– Где трупы?
– Увезли полчаса назад. Я сыщика поднял сразу, Хустов меня подменял.
Гоша хмурился. Кажется, он начинал верить, что Рома ни при чем.
– Подождем, что экспертиза покажет, – пробурчал он.
– А что она покажет? – разволновался Рома. – Не заболели же они обе сразу? Отравили! А ты как думаешь, Андрей?
– Щербаков завещание не оставлял? – спросил я.
– Не знаю, а что?
– Бывает, – стал я выкладывать свои соображения, – но это больше у них, в Америке или в Англии какой-нибудь, что выжившая из ума богачка оставляет свои миллионы любимой кошке, собачке или попугайчику. Может, и до нас докатилось?.. Вдруг кто-то из претендентов на наследство испугался, что Спонсор все завещал двум кавказским овчаркам?
Оба краснокувшинских старожила замолчали. Обиделись, что ли?
– А кто собак выпускал, загонял обратно, кроме Щербакова? – спросил я.
– Макарыч, – ответил Гоша, – потом Макарыч Рому к ним приучил. Точнее, их к нему. Они его признавали.
– Да я собак-то не боюсь, – похвалился Рома.
«Конечно, – хотелось мне его поддеть. – Что такое собака в сравнении с медведем?» Но я боялся переборщить. Местный, он ведь тоже как тот медведь! Молчит, терпит, копит в себе раздражение, а потом возьмет да и кинется неожиданно. Кому и зачем надо было убивать собак, лезть на завод, мы втроем так и не додумались. Днем стало известно, что собак отравили крысиным ядом. Причем из всех его разновидностей выбрали самый современный и продвинутый, которого не найдешь в открытой продаже, есть только на санэпидемстанциях, для профессионального применения. Разумеется, я не ломал голову над версией, откуда он взялся в Кувшине? Я привез его своими собственными руками для моей соседки, чтобы мышей травить, а также отсыпал часть Гоше и… Роме! Так, может быть, Гоша все же был недалек от истины, подозревая своего лепшего кореша?
Мне очень хотелось знать, что варится в «котелке» у Григория Александровича, следователя. И он как будто получил от меня телепатический сигнал – пригласил к себе. Но разговор у нас начался неожиданно:
– Андрей Владимирович, – спросил меня сыщик, – почему вы скрыли факт вашей драки с Петровым?
– Кого из Петровых вы имеете в виду? – уточнил я с большим удивлением, поскольку не помнил на своей совести драк ни с одним из Петровых, проживающих в Красном Кувшине.
– Я говорю об убитом, Петрове Викторе по прозвищу Никотиныч. Я же спрашивал вас, помните?
– Извините, но тут какая-то ошибка, – возразил я. – С Никотинычем я и двух слов не сказал за все время, не то чтобы ссориться или тем более драться!
– У меня есть показания его матери. Антонина Сергеевна Петрова заявила, что ее сын накануне своей гибели подрался, цитирую: «… с охотником из Нижнего, который купил дом у Тарасовой». Это вы?