— Они тоже.
— Ты хочешь сказать, будто веришь, что они делают то, от чего отказалась ты, — творят заклинания, наводят чары, используют познания своих мужей, чтобы обеспечить им продвижение по службе?
— Не только.
— А что еще?
— Они занимаются и белой, и черной магией. Их не пугает то, что они причиняют боль или убивают.
— Почему?
— Ведьмы похожи на людей. Среди них есть лицемерки, склонные к самовосхвалению и самообману, которые считают, что цель оправдывает средства.
— Ты веришь, что они все трое злоумышляют против тебя?
— Да.
— Почему?
— Потому что они ненавидят меня.
— За что?
— Отчасти из-за тебя: они боятся, что ты обойдешь их мужей. Но главная причина их ненависти в том, что они чувствуют — я другая. Я пыталась это скрыть, но они чувствуют, что во мне нет уважения к респектабельности.
У ведьм зачастую те же боги, что и у людей. Они опасаются меня, поскольку чувствуют мое презрение к Хемпнеллу. С миссис Карр, впрочем, все не так просто.
— Тэнси… — Норман запнулся. — Тэнси, как, по-твоему, случилось, что они стали ведьмами?
— Случилось, и все.
Установилось молчание. Чем дольше Норман размышлял, тем правильнее представлялся ему диагноз: паранойя.
— Тэнси, — наконец проговорил он, — неужели ты не понимаешь, что из этого следует? Что все женщины — ведьмы!
— Да.
— Но как ты…
— Молчи, — перебила его Тэнси. — Она идет.
— Кто?
— Горничная. Спрячься, я кое-что тебе покажу.
— Спрятаться?
— Да. — Тэнси шагнула к нему. Он невольно отпрянул и коснулся рукой дверцы шкафа.
— Сюда? — спросил он, облизывая губы.
— Да. Спрячься там, и я докажу тебе.
В коридоре послышались шаги. Норман помедлил, нахмурился — и влез в шкаф.
— Я оставлю дверцу приоткрытой, — сказал он, — вот так.
Ответом ему был механический кивок. В дверь постучали.
— Звали, мэм? — Вопреки ожиданиям Нормана, голос был молодой. Однако создавалось впечатление, что горничная говорит через силу.
— Да. Я хочу, чтобы вы почистили и погладили мои вещи. Они побывали в соленой воде. Возьмите их на вешалке в ванной.
Горничная появилась в поле зрения Нормана. Скоро она растолстеет, подумалось ему, но сейчас ей не откажешь в миловидности, хотя лицо ее опухло от сна. Она была в форменном платье, но непричесанная и в тапочках.
— Пожалуйста, осторожнее с шерстяными вещами, — донесся до Нормана бесцветный голос Тэнси. — Я жду вас через час.
Если Норман предполагал, что горничная возразит, то просчитался.
— Хорошо, мэм, — ответила девушка. С мокрой одеждой в руках она двинулась было к двери, словно торопясь уйти, пока ее не спросили о чем-нибудь еще.
— Постой, девушка. Я хочу задать тебе вопрос. — Голос Тэнси сделался немного громче. Больше в нем не произошло никаких изменений, однако этого было достаточно, чтобы он зазвучал повелительно.