На негнущихся ногах он выбрался из шкафа. Фигура в халате и с полотенцем на голове сидела в кресле: руки сложены на коленях, взгляд устремлен туда, где мгновение назад стояла горничная.
— Если все это было тебе известно, — спросил Норман, мысли которого окончательно перепутались, — почему ты согласилась выполнить мою просьбу?
— Любая женщина состоит как бы из двух половинок, — Норману почудилось, будто он беседует с мумией, которая излагает ему древнюю мудрость, — первая — рациональная, мужская. Вторая же половинка не ищет разумных объяснений; она знает. Мужчины — искусственно изолированные существа, подобные островкам в океане магии.
Их защищают собственный рационализм и женщины, с которыми они соединили свои судьбы. Изолированность помогает им мыслить и действовать, но женщины знают.
Они могли бы в открытую управлять миром, но не желают брать на себя такую ответственность. К тому же тогда мужчины могли бы превзойти их в познании тайн Ремесла.
Уже сейчас встречаются колдуны, однако пока их мало.
На прошлой неделе я подозревала многое, но решила не делиться с тобой своими подозрениями. Рациональная сторона во мне довольно сильна, и потом, я хотела быть как можно ближе к тебе. Подобно большинству женщин, я сомневалась в своей правоте. Когда мы уничтожили мои талисманы и обереги, я на какое-то время словно ослепла. Я ощущала себя наркоманом, который привык к одним дозам, а ему вводят другие, гораздо более слабые. Рационализм взял верх, и несколько дней я наслаждалась чувством безопасности. Но то же здравомыслие подсказало мне, что ты стал жертвой колдовства. А по пути сюда я узнала кое-что новое, в том числе — от Того-Кто-Идет-Следом.
Помолчав, Тэнси добавила с невинной ребяческой хитрецой:
— Не пора ли нам ехать в Хемпнелл?
Зазвонил телефон. Ночной портье, возбужденный до такой степени, что его чрезвычайно трудно было понять, прокричал что-то о полиции и выселении из гостиницы.
Чтобы успокоить его, Норман сказал, что немедленно спустится в холл.
Портье дожидался у подножия лестницы.
— Послушайте, мистер, — начал он, покачивая пальцем, — я хочу знать, что происходит. Сисси вышла из вашего номера бледная, как полотно. Нет, она мне не жаловалась, но дрожала с ног до головы. Она моя внучка. Я устроил ее сюда, а потому отвечаю за нее. Я всю жизнь проработал в гостиницах, и мне известно, что они собой представляют. Я знаю, какой люд в них селится, какие попадаются временами мужчины и женщины и на что они подбивают молоденьких девушек.
Поймите, мистер, я на вас зла не держу. Но вы же не станете убеждать меня, будто с вашей женой все ладно. Когда она попросила прислать Сисси, я решил, что она заболела или что-нибудь в этом роде. Но если она больна, почему вы не вызвали врача? И почему вы не спите, в четыре-то утра?