Сейчас ничего не было. Неизменными остались лишь высокие стеллажи с книгами, но книги и без того всегда содержались стариком в идеальном порядке. В комнате было убрано, пол чисто вымыт, и беспорядок исчез. Исчез – полностью. Письменный стол имел холодный, «не живой» вид. Пробирки, химикаты, аппаратура – все было строго распределено по местам. Газеты, тряпье, всяческий ненужный хлам полностью исчезли из этой, ставшей совсем не жилой, комнаты. Помещение сразу приобрело безжизненный, казенный вид.
– Да проснешься ты наконец! – громко произнес – в сердцах, и слова его словно тяжело повисли в этой комнате, где все стало его пугать.
– Я не сплю, – голос тоже прозвучал безжизненно – не так, как звучал всегда.
– Что происходит?! Ты можешь мне объяснить, что происходит?
– Не кричи! Я слишком устал.
– От чего устал?
– От тебя. От твоего голоса. От жизни. От всего.
– Так, понятно. Очередная демонстрация?
– Нет. В этот раз – нет.
– Ты болен?
– Что ты хочешь? Говори, с чем пришел, и покончим на этом.
– А халат? Почему – халат?
– Я же сказал, что устал. Разве я не заслужил право ходить в халате?
Слушая странные слова старика, он издал неопределенный горловой звук, похожий на всхлип… Ситуация начинала нравиться ему все меньше и меньше. Но старик делал вид, что ничего не замечает.
– Информация о зверских собачьих боях попала в Интернет, – голос старика по-прежнему не излучал жизни.
– Ну и что? Это только лишняя реклама!
Но затем он понял, что именно сказал старик, и встревожился.
– Какая информация? Что именно попало?
– Можешь спать спокойно. Ничего страшного нет. Ничего такого, о чем ты думаешь.
– Откуда ты знаешь, о чем я думаю? – огрызнулся он.
– Считаешь себя непредсказуемым? – старик засмеялся, – да все, что ты думаешь, написано у тебя на лице!
Внезапно он остро ощутил что-то очень плохое. Впрочем, то, что случится плохое, он чувствовал уже давно. Все к тому шло: длительные, тяжелые, заунывные разговоры в каждый его визит, показательные акты неповиновения. Старик всегда обладал тяжелым характером, но в последнее время он стал просто невыносим – особенно, когда приступы совести стали брать верх над страхом. А в последнее время происходить это стало все чаще и чаще.
Собственно, уже вступив в комнату, подсознательно почувствовал: произошло. Но краем сознания все-таки не хотел в это верить.
Старик, между тем, поднялся с кресла, и уставился на него тяжелым, плохим взглядом. Он сразу понял, что означает такой взгляд. Именно с такими глазами, наверное, бросаются на вражескую амбразуру. И такой взгляд всегда бывает у тех, кому все равно.